Светлое время ночи. Александр Зорич

бы пять лет назад в Своде Равновесия кто-то напророчил молодому эрм-саванну Эгину, что в один прекрасный день он будет возвращаться из «распечатанного» Ита с подарками от Девы Озера, он, пожалуй, порекомендовал бы фантазеру немедленно обратиться к Знахарю. На предмет вменяемости. «А теперь даже странно думать, что может быть иначе».

      2

      Эгин проехал через заставу и пост сборщика пошлины без всяких приключений.

      Сама будка сборщика теперь имела вид донельзя мирный. Ничто в ней не намекало на те жуткие события с лужами крови и полетами по воздуху, участниками которых совсем недавно были Эгин, Милас и Есмар. «Счастливого пути», – прошепелявил вслед Эгину стражник, как двоюродный брат похожий на одного из давешних убийц из клана Собирателей, рекомых также попросту «жемчужниками».

      Эгин пришпорил жеребца. Он знал – совсем скоро он выедет к дорожной развилке.

      Южная дорога со временем приведет его к Пиннарину – почему-то Эгин был уверен, что гнорр хотел бы оказаться именно там. А другая дорога, помнил он, зовется Поперечным трактом (приблизительно так Эгин перевел для себя слово «Марнильм» с харренского) и оканчивается в мрачном многолюдном муравейнике с названием Тардер. Он был уверен, что в столице Ре-Тара им с Лагхой делать нечего. И все-таки об этом не мешало спросить у самого гнорра.

      Пока дорога была сравнительно малолюдной. Дождавшись, когда она совсем опустеет, можно будет раскрыть лотос (или, как в положенной для гостьи из седой старины манере называть вещи тем, что они есть, выражалась Итская Дева, «Белый Цветок») и пообщаться с гнорром, не покидая седла. Съезжать в лес Эгину не хотелось – за время путешествия он успел возненавидеть «природу» тихой, но лютой – как и положено – ненавистью.

      Дорога впереди была пуста и проходила через березовую рощу. Эгин оглянулся, надеясь удостовериться, что сзади тоже никого нет.

      Держи сарнод шире! Из-за поворота, несясь во весь опор, выскочили четверо всадников, выряженных не по итской, но по харренской моде.

      На них были широкие бархатные куртки с «надувными», как называли их в Варане, рукавами и узкие замшевые штаны со швами, отделанными позументом. Кожаные головные косынки были завязаны сзади самым изысканным образом, сочетающим небрежность и высокое искусство, розовые рубахи – с некоторым избытком расшиты разноцветным бисером.

      Лошади у всадников были свежими и породистыми. Кавалькада больше всего походила на компанию богатых повес, выходцев из купеческого сословия, не испытывающих недостатка ни в чем, кроме дворянских грамот.

      Одно только смущало Эгина, пребывающего в самом благостном расположении духа, а именно: какая нелегкая занесла этих беззаботных щеголей сюда, в эту глушь, без слуг и сопровождающих?

      Когда четверка почти поравнялась с Эгином, тот заметил, что одним из всадников является девушка, одетая как парень и сидящая в седле по-мужски.

      Несмотря на то, что компания выглядела мирной, Эгин на всякий случай опустил ладонь на рукоять своего «облачного» клинка.

      – Извините