Светлое время ночи. Александр Зорич

материей и завращались: медленнее, чем раньше, но столь же неумолимо.

      Песиголовцы были уже совсем близко. Прыжок бегущего впереди всех завершился приземлением в двух саженях от Зверды. Еще один шаг, другой, секира занесена для последнего удара…

      Барон прыгнул вверх, по-прежнему держа книгу над головой. Дверь поглотила всю верхнюю часть его туловища – так, что за пределами плоскости портала остались болтаться только ноги барона.

      Но втянуть в себя барона полностью Дверь уже не смогла и выплюнула обратно – будто обглоданного акулами, страшного, дымящегося. «Семи Стоп Ледовоокого» при бароне Санкуте больше не было – они стали последним предметом, который Дверь смогла поглотить без остатка.

      Сразу же вслед за тем портал закрылся. Он и без того простоял открытым куда дольше положенного срока. Зверда даже не могла себе представить, сколько сил затратило существо, стоявшее по ту сторону видимого, чтобы склонять непреклонную природу к столь изрядному поведению.

      Вместе с исчезновением портала начало проявляться то, что принято именовать «реальностью».

      Секира песиголовца так и не достигла головы Зверды. Она выпала из истекающих пеплом пальцев и обратилась куском ржавчины, насаженным на черное гнилье. Песиголовцы на глазах разложились и вернулись в свое естественное состояние: стали черным прахом и головнями.

      Стены Южного замка ушли в густеющие сумерки. Но даже в полумраке было видно, что они теперь вновь закопчены и оплавлены.

      Вместе с исчезновением призрачного образа «Семи Стоп Ледовоокого» распались чары, наложенные Санкутом на одежды баронов Маш-Магарт.

      Первым делом Зверда бросилась к телу своего деда. Однако тела как такового больше не было. Раскинув кости в стороны, перед ней на земле покоились те самые останки, которые они привезли из Варана. Книжный короб на двух цепочках по-прежнему находился на месте, но «Семи Стоп» в нем, как и положено, не было.

      – Вы понимаете, что тут произошло? – спросил Шоша, подходя к Зверде и склоняясь над скелетом – безжизненным, холодным, ничем не напоминающим о том, что еще несколько мгновений назад он служил остовом отважному воину и вежественному гэвенгу.

      – В общих чертах. Я понимаю, что мы почему-то пересеклись с прошлым или, точнее, прошлое просочилось в настоящее. И песиголовцы, и мой дед тогда были живы – вот мы с ними и повстречались. «Семь Стоп» тогда были с моим дедом – и мы их увидели во всем великолепии. Но вот о чем я вовсе не берусь судить – так это о последствиях.

      – Какие могут быть последствия? Ведь все вернулось на свои естественные позиции! Только, к счастью, Вэль-Виры нигде нет. И, к несчастью, я по-прежнему не вижу своего бича.

      – Мне было б спокойнее, если бы с моим дедом не оказалось книги.

      – Но в этом случае мы скорее всего пали бы от рук песиголовцев!

      – Да, это было бы худшим из худшего. Я хочу сказать, что коль уж мы спасены, то теперь худшим из худшего можно считать захват книги Дверью.

      – Однако ведь ясно же, что