Эрхегорд. Забытые руины. Евгений Рудашевский

что их выведут в поле. Занавески дрожали от ветра в раскрытых окнах. Кровати были не застелены. Кто-то оставил на столе амбарную тетрадь с недописанными строками, кто-то бросил нож и недорезанные листья черемши. У кого-то выкипал бульон. Кастрюля грохотала, брызги шипели на раскаленной печи. И так – по всему Авендиллу. Что-то одновременно напугало его жителей. До того напугало, что они без сборов и обсуждений побежали прочь, за крепостную стену. Остались лишь те, кто не мог уйти самостоятельно.

      – Что стало с теми, кто остался? – прошептал я.

      Не хотелось говорить в голос. Будто Авендилл сам по себе требовал тишины.

      – Не знаю… Надеюсь, их смерть была быстрой.

      Я посмотрел на пустую улицу. Пытаясь представить, как двенадцать лет назад тут в панике бежали сотни людей.

      – Помню, в те годы говорили, что авендильцы молча выходили на Кумаранский тракт, – отозвался Громбакх, – а в глазах у них был такой страх, что проезжие лошади вставали на дыбы.

      – И никто не пытался понять, что тут произошло? – Я посмотрел на Миалинту. Бесцветные, погасшие радужки.

      – Ну почему… – Миа пожала плечами. – Приезжали кромешники. Все обшарили. Вроде как ничего не нашли. Сказали, что город безопасен. Угрозы нет.

      – Но люди все-таки сбежали. И не вернулись. – Мне хотелось бы рассказать Мие историю Нитоса с его тайной комнатой, но я сдерживал себя. Понимал, что придется слишком многое объяснять.

      – Эльгинцы допрашивали беженцев. Ничего от них не добились. Большинство заявили, что увидели панику на улице, испугались, а когда начался исход, пошли за остальными. Получалось, что саму угрозу никто и не видел.

      – Может, ее и не было, – усмехнулся Громбакх. – Этой угрозы.

      – Может, и так, – согласилась Миа.

      – И никто не пытался заново заселить Авендилл? – Я встал, увидев, что по дороге возвращается Теор.

      – Пытались. – Миа тоже поднялась. – Нищие, бродяги, кочевники совались сюда, но без толку. Уходили. Да и как тут заселиться, если все дома подписаны на еще живых людей? Поговаривали, через пять лет после исхода можно было снять эту подпись через Правосудный двор, но… никто этим не занимался. А потом город наводнили рыскари. Думали здесь чем-нибудь поживиться.

      – Поживились?

      – Не знаю. Но сомневаюсь, что в последние годы сюда вообще кто-нибудь заглядывал.

      – Перекресток близко! – радостно заявил подошедший Теор. – Осталось недолго. Скоро будет виден шпиль ратуши.

      – Ты еще погромче крикни! – Гром нехотя встал. – Пусть весь город слышит.

      – Тут никого нет, – улыбнулся Теор. – Если только рыскари. Но они побоятся нападать на большой отряд.

      – Вот и ты побойся. Целее будешь.

      – Где Тен? – спросил я.

      – Наши следопыты пошли дальше. Хотят осмотреть подступы к перекрестку.

      – А ты?

      – А я устал ходить так медленно. – Теор присел на ступень рядом с Громом, по-паучьи широко расставил тонкие ноги, небрежным жестом