Экспресс на Наарию. Сборник рассказов. Михаил Лидогостер

софитами вышине. Внизу пульсировали огнями улицы большого города.

      Это была Майина идея – сразу после свадьбы переехать в Тель-Авив. Орен понимал: здесь больше возможностей, но душой был привязан к северу. Ему, выросшему среди галилейской тиши, так и не удалось привыкнуть к духоте, загазованному воздуху и вечному шуму. Он надеялся, что когда-нибудь они переберутся в горы. Может быть, в Маалот или Цфат. Туда, где зимой выпадает снег, а в синих сумерках слышны крики перелетных птиц.

      Через несколько минут Майя вернулась. Принесла покрывало. Накинула Орену на плечи.

      – Ночи стали холодными.

      – Да, спасибо. Как там малыш? Уснул?

      – Да. Я подогрела молока, но он не захотел. Наверное, зубы.

      Громыхая на ямах, по улице проехал грузовик. Орен затянулся и подумал о том, как в таких условиях выживают жители нижних этажей.

      – Ты ведь больше не поедешь туда? – Майя откинула длинные темные волосы и внимательно посмотрела на мужа.

      Орен не ответил. Вздохнул и отвел взгляд в сторону.

      Майя покачала головой.

      – Ты даже не представляешь, – ее голос внезапно задрожал, – каково это – каждый раз снова выслушивать его родителей! Они опять будут звонить и просить, чтобы ты больше не приходил. Однажды я просто пошлю их к черту!

      – Я не могу не поехать, – Орен затушил сигарету. – Ты ведь знаешь.

* * *

      В поезде работал мощный кондиционер. Благодаря этому царящая снаружи жара казалась просто кадром из документального фильма.

      Мальчишка, сидящий напротив Орена, вынул из рюкзака пакет чипсов и открыл бутылку колы. Его мама, аккуратная маленькая женщина, похожая на статуэтку из сандалового дерева, прислонилась к окну и дремала.

      Поезд выехал на участок дороги, проложенной вдоль моря.

      Орен подумал, что оправленные серебром опалы в кольцах его попутчицы светятся таким же сине-зеленым цветом, как набегающие на берег волны.

      Через несколько минут машинист объявил остановку. Парящие над водой паруса виндсерферов скрылись из виду, а соседка Орена открыла глаза – цвета горчичного меда – и засобиралась. Она вытащила из-под сиденья сумку на колесиках и, подгоняя сына, направилась к раздвижным дверям. Мальчишка проворно запихнул в рот остатки чипсов, а недопитую колу взял с собой.

      Орен проводил их взглядом. В этот момент в вагон зашел молодой раввин в загнутой к полу шляпе и выпущенной наружу рубашке. Огненно-рыжая борода и смеющиеся голубые глаза сразу выделяли его из толпы. Проходя между рядами, он предлагал мужчинам исполнить заповедь «тфилин» и прочитать отрывок из «Шма». На вид ему было лет двадцать пять, может, чуть больше.

      Когда он подошел достаточно близко, Орен смог уловить легкий американский акцент.

      – Ты возлагал сегодня тфилин? – спросил раввин.

      – Нет, – признался Орен.

      – Тогда у тебя есть возможность сделать это прямо сейчас.

      – Как-нибудь в другой раз.

      – Это важнейшая заповедь Торы.

      – Да, но я не готов.

      Раввин поправил шляпу и почесал затылок.

      – Ладно, –