Смерть перед Рождеством. Кристоффер Карлссон

расстегнуть верхнюю пуговицу, как под рубахой мелькает красный рубец – край здоровенного шрама на груди.

      – Когда подойдут остальные? – спрашиваю я.

      – Какие остальные?

      – Это что, вся наша команда? Нас должно быть больше как минимум на порядок.

      – Пока все, что есть, – меланхолично замечает Олауссон.

      – Но ты ведь набираешь людей? Мы не можем вести расследование втроем.

      Ральф пожимает плечами. Потом переводит взгляд на свои руки, как будто на текущий момент они для него – самое интересное, что есть в этой комнате.

      – Ну… думаю, начнем.

* * *

      За полчаса мы прошлись по всему, что известно о смерти Томаса Хебера. Показания других свидетелей подтвердили то, что рассказал мне мальчик Йон Тюрелль. Сначала во дворе появился Томас Хебер, потом еще один человек, предположительно убийца. Последний удалился с места преступления раньше, чем третий, который прятался за мусорным контейнером. Когда же этот третий появился во дворе – неизвестно, потому что этого никто не видел.

      Таксист, остановившийся на противоположной стороне Дёбельнсгатан, видел, как два человека выходили с заднего двора, но не вместе. Судя по его показаниям, оба покинули место преступления почти сразу после того, как было совершено убийство. В одной из квартир с окнами на Дёбельнсгатан страдающая бессонницей дама шестидесяти семи лет поливала цветы. Она видела то же, что и таксист. При этом ни она, ни он не смогли дать более детального описания произошедшему, чем это сделал Йон Тюрелль.

      – Ему шесть лет, – задумчиво повторяет Бирк. – Нашему главному свидетелю шесть лет.

      – Тем не менее картина событий более-менее восстановлена, – замечает Олауссон.

      – Так-то то оно так… – возражаю я. – Но в этой картине полно неясностей.

      – Что ж, – замечает Олауссон, – со временем все должно проясниться.

      – То есть?

      Олауссон обводит наш круг глазами. Лицо его будто оживает.

      – По мере того как вы будете продвигаться в своей работе, – поясняет он.

      – Но для этого нам нужны люди, – настаивает Бирк.

      – Посмотрю, что можно для этого сделать.

      Олауссон слабо улыбается. Вопрос можно считать закрытым.

      – Думаю, что тот, кто стоял за контейнерами, пробыл там не больше пары минут, – замечает Мауритцон, как будто только для того, чтобы не уснуть. – Об этом свидетельствуют следы на снегу. Их не так много. Кроме того, с большой долей вероятности это была женщина. Тридцать восьмой размер – сколько мужчин носят такую обувь?

      – Возможно, я кое-что о нем уже знаю, – встреваю я и вкратце рассказываю о визите к Марике Францен, об исследовательском проекте Хереба и мейлах, которые приходили на электронные адреса института социологии.

      – На нем лица не было в последние часы накануне смерти, – добавляю я. – А респондент пятнадцать девяносто девять, вероятно, и есть тот человек, с которым Хебер должен был встретиться на заднем дворе.

      Теперь все упирается в дневник Хебера и «полевые исследования».

      – Он как будто узнал