Живые и взрослые. Сергей Кузнецов

до следующей атаки. У вас есть серебряные ножи?

      – Только у меня, – с гордостью говорит Аннабель.

      – Плохо, – качает головой Алурин.

      Он сидит на поваленном сундуке, в ногах – зажженный фонарь. Ребята столпились вокруг, на самой границе света и тьмы. Лицо Алурина в тени, хорошо видны только руки, один за другим вставляющие патроны в магазины, – и два больших серебряных пистолета.

      Гоша осторожно тянется к пистолету и кончиками пальцев касается серебристой рифленой рукоятки.

      – Так и просится в руку, да? – улыбается Алурин. – Лучшее оружие, какое только можно достать по обе стороны Границы. «Хирошингу-2001», сорок пятый калибр, магазин на двадцать патронов, специальная модель с увеличенной убойной силой. Разносит зомби на части с пятидесяти метров. Хочешь взять?

      Гоша завороженно кивает и бережно сжимает пистолет в потной ладони.

      – Легко взять – трудно выпустить, – усмехается Алурин. – Дай-ка его сюда.

      – Скажите, дядя Ард, – вернув пистолет, спрашивает Гоша, – почему, если Граница проходит внутри дома, зомби атаковали нас снаружи? Как они проникли в город? Может, не в доме дело?

      В Гошином голосе звучит легкая обида: он так полюбил этот дом, считал его своим даже больше, чем родительскую квартиру, – а вот на тебе!

      – Это называется «эффект решето», – объясняет Алурин. – Иногда вокруг свежей бреши в Границе образуется множество новых ходов. Вы открыли один проход здесь, внутри дома – им прошел Майк, – а несколько десятков дыр возникло снаружи: оттуда и потянулись зомби. Такое ощущение, что они стояли наготове, не одиночные ромерос, а целая зомби-команда – уж больно слажено действовали. Возможно, твой отец, – и Ард кивает Майку, – подготовился заранее.

      Алурин говорит уверенно и спокойно. Слабые щелчки патронов, встающих на свои места, словно аккомпанируют ему.

      – Мой брат Орлок – опасный и злой человек. Когда мы оба были живыми, я не подозревал, что он работает на мертвых, но теперь понимаю – Орлок всегда хотел власти. Вскоре после Проведения Границ мой брат стал ведущим сотрудником секретной лаборатории Министерства по делам Заграничья. Считалось, что доктор Алурин изучает, как повелители подчиняют себе упырей, – но на самом деле Орлок искал способ подчинить своей воле живых, используя тот же самый механизм. Он действительно был талантливый ученый – так, по ходу дела он открыл принцип ограничения… его еще называют принципом свободы воли. Вы, наверно, проходили его в школе?

      – Нет, – говорит Марина, – папа упоминал его однажды, но я не поняла, что это.

      Ника вдруг задумывается о своем отце: вот майор Алурин, мертвый, пришел и спас их, а теперь сидит, разговаривает. Может быть, он встречал где-то ее папу? Должны же хорошие мертвые знать друг друга?

      – На самом деле, это очень просто. Вы знаете, у мертвых есть Знание, а у живых его нет. Зато у них – у вас – есть свобода воли, возможность выбирать между добром и злом.

      – А мертвые разве не могут выбирать? – спрашивает Ника.

      – Мертвые уже выбрали, – говорит