Живые и взрослые. Сергей Кузнецов

на четырех друзей.

      – Чего, опять боитесь? – говорит она, и тогда Гоша протягивает руку за ножом.

      Пальцы у Аннабель совсем холодные.

      Гоша сжимает нож покрепче – короткая вспышка боли, вовсе не так страшно, как он думал. Он растерянно смотрит, как порез набухает кровью. Густые капли падают на пол.

      – Дай мне, – слышит он голос Ники.

      Девочка берет нож, Гоша встречает ее взгляд. Не отводя глаз, Ника делает почти незаметное движение – и тут же вскрикивает, выронив нож.

      Гоша думает: надо сказать Нике что-нибудь, но не может придумать – что.

      Марина поднимает упавший нож, смотрит на него с недоумением, закатывает рукав, пожимает плечами и каким-то будничным жестом – словно режет хлеб – рассекает вену.

      – Ну, Лёва, давай, – говорит она.

      – Давай, Лёвка, это не больно совсем, – вторит ей Гоша, хотя рука с каждой минутой болит все сильнее.

      Лёва прикладывает лезвие к запястью и несколько раз возит туда-сюда.

      – Резче давай, – советует Гоша.

      Лёва дергается – получилось! – и возвращает нож Аннабель.

      К этом моменту она уже размотала второй сверток: теперь Гоша видит, что в газете лежат пять магнитных свечей, таких же, как та, которой они три месяца назад вызвали из Заграничья Майка.

      – Ну вот, – говорит Аннабель, – теперь мы должны кровью нарисовать звезду в круге, стать каждый в верхушке луча, поставить перед собой магнитные свечи, зажечь и взяться за руки. Тут главное – не разжимать рук, что бы ни происходило.

      – Мне кажется, мы это уже однажды проходили, – говорит Марина, – только без крови и с одной свечой. Боюсь, во второй раз этот дом вообще развалится.

      – Ладно, – говорит Ника, – давайте уж закончим, если начали.

      Звезда получилась совсем небольшой, и ребята почти касаются друг друга плечами. Гоша держит за руку Нику и Лёву, Лёва – Аннабель, та – Марину, а Марина – Нику. Магнитные свечи горят уже несколько минут. Ничего не происходит.

      – А почему ты думаешь, что это должно сработать? – говорит Марина.

      – Я знаю, что должно, – отвечает Аннабель.

      – А ты пробовала когда-нибудь?

      Аннабель молчит.

      – Пробовала или нет?

      – Сама нет, но мне говорили…

      Марина смеется:

      – Обалдеть! Мы, как дураки, режем себе руки, заливаем все кровью, жжем магнитные свечи и водим здесь этот дурацкий хоровод – а, оказывается, тебе это только говорили! Где говорили? В детском саду? В младшей группе?

      – Вовсе и не в детском саду! – отвечает Аннабель, и в этот момент в дальнем конце дома раздается грохот.

      – Началось! – говорит Ника.

      – Я же говорила! – торжествующе заявляет Аннабель.

      – Тихо! – говорит Лёва, и только тогда Гоша слышит, что кто-то идет к ним через комнаты. Ника что есть силы сжимает его руку.

      Гоша смотрит на Аннабель: ее глаза широко распахнуты, она смотрит куда-то ему за спину. Он оборачивается: в проеме двери мало-помалу проступает угловатая фигура.

      – Я