Живые и взрослые. Сергей Кузнецов

пастью, с обвисшими слизистыми мешками щек. Марина вбивает палку прямо в пустую глазницу – зомби рушится куда-то вниз, унося с собой ее оружие.

      – Дайте еще! – кричит Марина, и Лёва из темноты кидает изогнутый обломок спинки.

      Марина принимается орудовать им, как серпом. Руки, пальцы, головы, глаза, рты, язвы, кровь, слизь, гной… Она не чувствует времени. Опять и опять ругается на мертвом языке Майк, издает боевой клич Гоша, что-то кричит Ника. Хрюканье, визг, стоны – все звуки сливаются в кошмарный гомон.

      Зомби падают под ударами, но щель становится все шире. Пот заливает глаза. Марина хочет сбросить куртку, но некогда – зомби все лезут и лезут, тела все рушатся и рушатся.

      Майк сказал, что он меня любит, некстати думает Марина. Мертвые такие странные.

      Ломается кусок спинки, Ника подает какую-то новую деревяшку, рука Марины поднимается и опускается – механически, как во сне. При каждом ударе хлюпает мертвая плоть зомби.

      Вдруг все прекращается.

      Марина переводит дыхание и сбрасывает окровавленную куртку. Недвижные тела почти полностью закрывают проход – возможно поэтому зомби остановились.

      – Хотел бы я увидеть это в кино, – говорит Лёва.

      – Эй, пацан, покажи класс! – переводя дыхание, говорит Гоша, и все смеются.

      – Вы не поняли, – объясняет Лёва, – я бы хотел, чтобы про нас сняли кино. Мы же – герои!

      – Я – нет, – говорит сокрушенно Ника, – я жуткая трусиха.

      – Мы – герои, – повторяет Марина и, вспомнив слова Майка, добавляет: – Мы самые лучшие на свете!

      – Они вернутся, – говорит Аннабель, – они всегда возвращаются. Что мы будем делать? У нас почти не осталось оружия.

      – Давайте посмотрим, – предлагает Гоша, – может, еще что-нибудь найдем?

      Марина нагибается и начинает шарить по залитому кровью и слизью полу.

      – Черт, ничего не видно!

      – Подожди, – говорит Майк и вытаскивает из кармана айпо.

      В слабом свете маленького экрана Марина различает лица своих друзей: растрепанные, грязные, окровавленные, они смотрят друг на друга и нервно улыбаются.

      – Когда мы станем мертвые, – говорит Ника, – мы же все равно останемся друзьями, правда?

      – Ну, до этого еще далеко, – говорит Марина, – не дрейфь.

      Нас наверняка уже ищут.

      – Вряд ли нас ищут здесь, – говорит Лёва, – мы же никому про этот дом не говорили.

      – Ну, все равно, – отвечает Марина, – будем держаться, пока есть силы. Не сдаваться же нам, верно?

      И тут они снова слышат, как приближаются шаркающие шаги, плотоядное похрюкиванье, взвизги…

      – За дело! – говорит Марина.

      И вдруг понимает: в комнате кто-то есть.

      Странное, необъяснимое чувство – будто в дальнем углу что-то зашевелилось, зашуршало. Может, крыса?

      – Посвети туда! – командует она Майку, тот поднимает айпо, и в тусклом свете Марина различает в углу высокую закутанную фигуру. Человек делает шаг вперед, он стоит совсем близко, теперь