Голоса на обочине (сборник). Александр Малиновский

– сразу не скажешь…

      …Он остановился от меня метрах в трёх и произнёс непринуждённо:

      – Здравствуйте.

      – Добрый день, – невольно отозвался я, попав под зонтик неожиданной доброжелательности. Захотелось узнать: кто он, откуда?

      Сам не ожидая, по-свойски спросил:

      – Давно здесь?

      Тут же подумал, что он скорее всего не расположен говорить.

      Будет просить денег.

      Я ошибся, он ответил охотно.

      «К чему это? – думалось мне. – Ему надо от меня чего-то большего?»

      – И давно, и недавно. С осени. Как освободился, – звучал его бархатный голос.

      – Сидели?

      – Сидел.

      Я не понимал, удобно ли спрашивать его о личной жизни вот так, всуе, тем более не зная даже его имени.

      – Меня зовут Рафаэль, – сказал он. И добавил мягко спокойным голосом: – Отсидел два приличных срока.

      – Сколько же вам сейчас? – невольно вырвалось у меня.

      – Сорок, – последовал ответ. – Третий месяц на свободе.

      Таких собеседников у меня ещё не было. Мне хотелось продолжить разговор, но я был зажат. Я, что называется, оторопел.

      Передо мной стоял человек с голубыми, ясными глазами, ясной речью и улыбался улыбкой не преступника, а… Я не знал, как это определить…

      – Работаете? – спросил я.

      – Нет, где ж мне работать? Видите, у меня нога отдавлена, хромаю. И возраст не пенсионный.

      Странно, мы стояли на лестнице друг против друга. Разговор на ходу, на бегу. И в то же время о таком неподъёмном, как мне казалось. И всё говорилось моим собеседником свободно, обыденно… Монотонно.

      – В первое-то время, как освободился, хотел в зону вновь вернуться. Ну нигде не приткнуться. На что жить? Где жить? Думаю, украду что-нибудь в магазине. Или надёжнее: кого-либо пырну ножичком легонько, чтоб, значит, засудили… Я и дамочку одну уже приметил. Она с работы всё в одиночку ходила, тут по переулку, где я под металлическим гаражом ночевал. Там свора собак жила, но их всех отстреляли… Я один остался.

      Дамочка куда-то подевалась. А тут я к храму вот этому прибился… Перебрался…

      – А ночуете где?

      – В туалете, он большой, вон, под горой. Подземный.

      – А на что живёте?

      – Подают кто сколько. На площадке, видите, постоянно люди к храму подъезжают. Тем более молодожёны когда…

      Взглянул как-то даже иронично:

      – Вы-то немножко дадите мне?

      Я достал и протянул ему пятидесятирублёвую купюру.

      Он принял её молча, как бы между прочим.

      – У меня семьдесят-восемьдесят рублей в день набирается.

      Батюшка разрешил мне бывать у храма. Потом женщины в храме пирожки дают. А то насобираю денежек, пойду пельменей куплю. Они, женщины, мне сварят.

      – А если холода прижмут крепко, тогда как?

      Он ответил деловито:

      – Дак страна у нас большая. Есть места, где потеплее… А я человек маленький. Приткнусь где-нибудь… Храмов теперь немало…

      Уже когда направился вверх по лестнице, остановился, спросил:

      – Нет