Планета в клетке. Александра Нюренберг

быстро оглянулся, но выяснить, кому принадлежал голос, не смог. И вообще странно, как в таком гаме можно быть распознанным, но голос отличался необыкновенной звучностью. Никто, кроме музыканта, его не услышал. Амфитеатром располагались раскрытые вопящие рты – последнее выступление пришлось по вкусу.

      Похоже, никому из них не пришло в голову давать советы. Тем не менее, он ему последовал, этому совету. Или что это было.

      К слову, ему это не стоило труда. И всё же…

      Он оказался единственным, кто во время своей игры ни разу не посмотрел на выставленную на стуле гитару. Говорили потом, что он даже и не подумал о ней – тоже ни разу. Но это-то, конечно, чистой воды теория – в чужие мысли проникнуть невозможно.

      Гитара досталась ему, и он никогда на ней не сыграл ни одной ноты. Он не объяснял, почему… скорее всего, он любил собственную.

      Но он взял награду.

      Джонатан мигом всё это припомнил – эта история тоже напечатана в его книге сказок. Он взглянул на остролицего. Непонятно, шутил он или просто пытался навести тень на плетень.

      Тени, кстати, все исчезли. Джонатан понял, не поднимая головы, что над ним светит гигантский круг луны. Полнолуние состоялось.

      Всё вокруг было пронизано её жёстким, как звук первоклассной гитары, сиянием.

      Луг трепетал и приподнимался к небу.

      В воздухе, который был ни дневным, ни ночным, повисла морось. Это с травы поднималась пыльца. Она закручивалась столбиками и сгущалась, рассеиваясь там и сям. Явление не из разряда хаотичных. Джонатан видел, что цилиндр пространства, соединивший небо и землю, полон букв и цифр, написанных сверху вниз и снизу вверх, и сбоку набок. Строчки пересекались, создавая новые. Но был ли текст связным? Джонатан, как всегда, попробовал разобраться, хотя и знал, что проще удариться головой в стену.

      Он вовремя остановился – научен опытом, – но голова всё же чутка заболела.

      – Напоминает мне, – неспешно заговорил остролицый, – свинцовый снег, который сейчас выпал на экваторе Незнакомки.

      Джонатан слегка ему позавидовал – он там не бывал за всю историю Хождений. Он мельком глянул, надеясь, что разведка не заметит. Но в таком небе разглядеть что-нибудь, кроме того, что луна необычайно велика и ярка, не в тему.

      – Тебе известно, что джуни приделали к скафандру для высадки на чужие планеты фотонный палец?

      – Зачем?

      Джонатан досадливо моргал. Слишком сильный свет.

      – Чтобы осязать. – Пояснил остролицый. – Они ведь в скафандре ничего не чувствуют в реальном мире. Приходится им полагаться на показания приборов.

      – Ужас.

      Джонатан попытался представить, каково это – ощущать себя машиной?

      – Молодцы они, однако.

      – Белые дыры космоса они не могут увидеть даже с помощью приборов.

      – Да, тут палец не поможет.

      – Они могут их только представить.

      – Не представляю.

      – Я тоже.

      – И ты?