Планета в клетке. Александра Нюренберг

вечерний доклад переодетого в потёртый полевой мундир начальника разведки.

      – Взаймы у марта взял, что ли? – Проворчал Джонатан, успевший забыть, как мысленно язвил по поводу остролицего. Он даже поёжился.

      Но на самом деле ему нравилась такая погода – он и раньше говаривал: хлад летом – соль бесплатно. Для зимы имелся дубликат этой сомнительной мудрости.

      Маршрут, который обозначил остролицый, тоже был вывернут наизнанку. Сначала Джонатан вообще не хотел никуда идти, но остролицый проговорил несколько слов в самое ухо Джонатана, и тот, выслушав, с грохотом спустил ноги на пол.

      Он даже не сострил по поводу такой излишней интимности, а кроха-брауни в углу комнаты изныл от любопытства.

      Пока они выбирались наружу и шли краткой дорогой, которая, как водится, показалась королю нескончаемой, Джонатан болтал без умолку.

      – Ты бы булочку купил. – Перебил его остролицый, останавливаясь и отводя ветку, подчеркнувшую его подбородок так, будто голова отделилась от шеи.

      Джонатан сначала опешил.

      – Ты кушать хочешь, что ли?

      Остролицый усмехнулся и сделал рукою подсаливающие движения. Джонатан надулся – он понял, что друг намекает ему совсем не по-дружески на его особенность. Он, несомненно, имел в виду старую историю про ребёнка, нашедшего путь с помощью такой вот несложной ориентировки.

      Сговорились они с Лис?

      Месяц-улыбка держал призрачный шар луны.

      Лес пятился от луга долгие века и всё не мог убедить свою малышню – тонкие побеги молодых деревьев, – что связываться с лугом нечего. Тщетно!

      Почти правильный круг закрученной травы манил белых малолеток, и осинки, дрожа, подбирались к самому крыльцу – лежалому валежнику, в коем они с трепетом угадывали нечто жутко знакомое.

      В стороне у речки кто-то из джуни жарил мясо. Далеко угадывалась первая городская постройка, от которой приятели отошли изрядно.

      Ароматный дым – столь приятный ноздрям хищников, в которых превратились джентри – разрастался голубым деревом, пятная неясную белизну стены тенью, необыкновенно приятной.

      Остролицый сказал, что им нужно идти на луг. Помедлив, он добавил: «Тот луг».

      Джонатан понял его без уточнений, но собравшись спросить – зачем, собственно? – вопрошание отменил.

      Зачем приходят на луг?

      Не сразу переступив порог из страшного валежника, Джонатан оглядел едва приметно заволновавшийся при их появлении круг травы. Луна освещала каждую былинку от и до. Всякое средокрестие и обломок нарисовались, окружённые собственным эфирным тельцем. В целом, картина малоподходящая для некрепкого разума.

      Между травинками кто-то шнырял. Джонатан проследил движение и содрогнулся. Отчётливо шебутнул тонкий и гибкий хвостик – совершенно чёрный и очень гибкий. Мелькнуло небольшое рыльце, и луна спокойно, как переодетый пират в учительской, показала маленький злобный оскал – целая игольница длинных белых игл.

      Остролицый гаркнул, так что король подскочил:

      – А ну.

      Существо