Табаш. Фил Ахмад

в скорое и справедливое решение проблемы двумя начальниками сразу, захмелевший правдоискатель поднимался из-за стола и, подчеркнуто бережно поддерживаемый халдеем под руку, пошатываясь, следовал за директором. После того, как оба кабатчика и ничего не подозревающий клиент скрывались в тамбуре, двери с обеих сторон тотчас же захлопывались и запирались на гранки. Затем в красноватых отсветах огня топки под стук вагонных колес сукины дети принимались нещадно лупить доверчивого строптивца, буцкая его пьяное туловище куда попало, но не оставляя улик на его физиономии. Вдоволь насладившись экзекуцией, поборники кабацкого правосудия выпихивали излупцованную и униженную жертву в тамбур соседнего вагона. После акции устрашения вполне удовлетворенные собой вразумители преспокойно возвращались в ресторан. Правдолюбец же болезненно переваривал преподанный урок, зализывал душевные раны и до конца поездки не покидал свое купе. У наученного горьким опытом клиента столь вопиющее радушие рестораторов отбивало всякую охоту когда-либо еще отобедать в небезопасной для здоровья железнодорожной харчевне. Подобные инциденты с применением грубой физической силы к несговорчивым клиентам не были редкостью в работе подавляющего большинства кабатчиков. В маргинальных сообществах примитивное мордобитие, как правило, определяет сознание. Этот эффективный способ воздействия на строптивцев и ослушников во все времена был действенной, негласно узаконенной практикой. Но исключительная мера была приемлема только в случае явного физического превосходства наставников над своенравными упрямцами. В противном случае роли участников нравоучительного процесса могли поменяться: сами «воспитатели» вполне могли заполучить хороших «дюлей» от превосходящей в силе, а еще хуже – «отмороженной» клиентуры. Последнее не часто, но все же происходило. Иногда случались и весьма опасные эксцессы. Однажды на мурманском направлении перед закрытием ресторана, когда все клиенты уже разошлись, в ресторан ввалилось трое замурзанных жлобов в серых зековских бушлатах. Остриженные головы, недобрые выражения помятых щетинистых лиц и характерные повадки выдавали в них явных уголовников. Как выяснилось впоследствии, незадолго до этого несколько заключенных сбежали из зоны, коих было немеряно понатыкано вдоль всей мурманской дороги. Но сейчас в ресторане никто об этом даже не догадывался. Скинув на пол измызганные телогрейки, троица уселась за последний стол. Один из этих чертей с татуированными перстнями пальцами жестом подозвал официанта и, угрожающе поигрывая под столом финкой, хрипло выдавил сквозь гнилые зубы:

      – Слышь ты, пацан, мы c братанами хочим бухнуть и пахавать, но башлей у нас нету»…

      Шокированный, парализованный блеском лезвия и пугающе холодной интонацией диковатого клиента, халдей побледнел и, молча кивнув, пулей улетучился