Табаш. Фил Ахмад

инстинктивно потянулся к вину и в ту же секунду получил короткий молниеносный оверхенд в голову. Это был выверенный, хорошо поставленный, мощный удар натренированного чемпионского кулака, повергнувший несостоявшегося гусара-любовника в глубокий длительный нокаут. В портянку пьяного, не очухавшегося от боксерской плюхи, майора на ближайшей станции выволок из вагона и забрал в комендатуру военный патруль. Ну, а наш бесстрашный мордобоец махнул в халдейском закутке дежурную сотку «столичной» и как ни в чем не бывало продолжил обслуживать ошарашенных клиентов. Прискорбный, почти трагический случай произошел по пути в Калининград, куда для прохождения службы направляли выпускников морских учебных заведений. На несколько лет втиснутые в тесную казарменную клетку курсанты, в последний раз переступив порог родного училища, с каждым глотком живительного воздуха свободы ощущали себя, по меньшей мере, адмиралами флота. Новенькие погоны на плечах парадной формы, золоченые аксельбанты и начищенные до ослепительного блеска металлические пуговицы с изображением якорей придавали уверенность и наполняли необъяснимой гордостью за себя и за весь российский флот. Не окрепшие в штормах, не вкусившие морской соли салаги в своем пылком воображении перевоплощались в просоленных морских волков, которым по колено любые моря и океаны. Освобожденная из дисциплинарных тисков душа будущих покорителей морских просторов неудержимо рвалась наружу и жаждала приключений. К местам назначения будущие мореходцы обычно добирались, объединившись в группы из нескольких человек. Поездка в Калининград занимала всего сутки, но этого времени новоиспеченным гардемаринам было вполне достаточно для того, чтобы во всей полноте ощутить вкус самостоятельной жизни полноценного русского моряка. Отмечать выпуск начинали еще в училище, навсегда прощаясь с курсантской жизнью и по традиции напутствуя салажат. Покинув alma mater, бравые мореманы выдвигалась к вокзалу. Праздничные возлияния продолжались вплоть до самой посадки на поезд в каком-нибудь укромном привокзальном закутке, подальше от посторонних любопытствующих глаз. Вокзальная милиция, давно свыкшаяся с подобными проводами, морячков не трогала. Заметив морскую форму, постовые понимающе отворачивались и, ускорив шаг, проходили мимо. После посадки в вагон, наскоро побросав свой нехитрый курсантский багаж на плацкартные полки, морячки сразу же направлялись в вагон-ресторан. И если хватало денег и сил, то уже не покидали это гостеприимное заведение до конечной станции. Отрывались по полной программе и, не жалеючи, просаживали выходное курсантское пособие до последней копейки. Это была настоящая пиратская вакханалия. Бухло лилось нескончаемым потоком. Взмыленные халдеи в предвкушении хорошего табаша от столь выгодной и невзыскательной клиентуры не переставали подносить очередные порции бормотухи. Гульбище набирало силу и становилось