Пролейтесь, слезы…. Филип Киндред Дик

крепкой башкой. Теперь дверь не закрывается.

      – Откуда это? – спросила Кэти.

      – Из моей жизни.

      – Похоже на стихи.

      – Если бы вы смотрели мое шоу, вы бы знали, что подобные находки у меня на каждом шагу.

      Окинув его оценивающим взглядом, Кэти сказала:

      – Я пороюсь в телевизионных программах. Может, и вас найду. – Она поставила бокал и присела рядом с кучей валяющихся на полу газет.

      – Да я вообще не родился, – проворчал Джейсон. – Я уже проверял.

      – И шоу вашего в программах нет, – промолвила Кэти, складывая газеты в пачку.

      – Вот так, – вздохнул Джейсон. – Теперь вы все обо мне знаете. В том числе и это. – Он постучал по нагрудному карману, в котором лежали поддельные удостоверения. Вместе с передатчиками.

      – Дайте их мне, – сказала Кэти. – Я сотру микропередатчики. Это займет не больше секунды. – Она протянула руку. – Вы же не возражаете, если я их сотру?

      – Если честно, я уже не понимаю, что здесь хорошо, а что плохо. Стирайте, если вам от этого будет легче.

      Спустя мгновение девушка вернула ему удостоверения и улыбнулась так радостно, как улыбаются только в шестнадцать лет.

      – Я древен, как тот вяз, – усмехнулся Джейсон.

      – Это из «Поминок по Финнегану», – воскликнула Кэти. – Когда старые прачки сливаются в сумерках с деревьями и камнями.

      – Вы что, читали «Поминки по Финнегану»? – изумился Джейсон.

      – Нет. Я видела фильм. Четыре раза. Я обожаю Хезелтайна. По-моему, он лучший современный режиссер.

      – Я приглашал его на свое шоу, – сказал Джейсон. – Хотите знать, какой он на самом деле?

      – Нет, – покачала головой Кэти.

      – Может, все-таки хотите?

      – Нет, – повторила она громко. – Даже не пытайтесь мне про него рассказывать. Я верю в то, во что хочу верить. А вы верьте в свое. Договорились?

      – Конечно, – кивнул Джейсон. Он вдруг почувствовал к этой девушке большую симпатию. Он всегда полагал, что люди, которые считают правду добродетелью, сильно ошибаются. В большинстве случаев сочувственная ложь гораздо гуманнее и приносит больше пользы. Особенно в отношениях между мужчиной и женщиной. И всегда, когда дело касается женщин.

      В данный момент он имел дело не с женщиной, а с молоденькой девчонкой. Следовательно, ложь была просто необходима.

      – Он ученый и художник, – сказал Джейсон.

      – Правда? – воскликнула Кэти.

      – Правда.

      Она с облегчением вздохнула.

      – Вы поверили, что я встречался с Майклом Хезелтайном, величайшим из ныне живущих режиссеров? Значит, вы верите в то, что я – шестой… – Джейсон осекся. На эту тему он говорить не собирался.

      – Шестые, – рассеянно повторила Кэти, словно пытаясь что-то припомнить. – Я читала о них в «Таймс». Разве они еще сохранились? Я думала, правительство их всех перестреляло. Первым, конечно, предводителя, как его звали? Тигарден, вспомнила. Уильям Тигарден. Он попытался устроить… как это называется… заговор против нацгвардии. Хотел объявить