Не к ночи будь помянута. Надежда Валентиновна Гусева

фыркнул в чашку и чуть не подавился.

      – Хороший вопрос.

      Да я его веселю. Ещё бы, чудо какое!

      Внезапно я ощутила дурноту, не такую как вчера, но достаточно неприятную.

      – Пойду, лягу. Спасибо.

      – Тебе плохо?

      – Нормально.

      Было такое ощущение, что я не позавтракала, а разгрузила вагон. Я забралась в постель и накрылась одеялом.

      – Мёрзнешь? Дай-ка лоб. Не горячий. Сейчас давление смеряю.

      Тёплые пальцы. Быстрые уверенные движения. Я откинулась на подушку.

      – У, какие руки ледяные. Упадок сил.

      Манжета стала надуваться. Новый прибор, очень удобный. Надо же, всё видно на экране.

      – Давление низковатое.

      – Свари ещё кофе, вот и повысится.

      – Пока не стоит. Тебе надо отдохнуть.

      – Я больше не хочу спать.

      – Просто полежи.

      Он встал, убрал тонометр в коробку и застыл посреди комнаты. Ему точно хотелось что-то сказать, но он не решался. Это было любопытно.

      – Ада, не хочу тебя напрягать лишнего, но мне надо знать несколько вещей. Это необходимо. Только самое важное, и отстану.

      – Спрашивай.

      Он волновался. Я прекрасно его понимала. Чего я только вчера не наговорила! У мальчика должна голова кругом идти.

      – Ну, первое. У тебя есть проблемы с законом? Ты… ни во что такое не вляпалась?

      Он посмотрел мне в глаза. Кто-то, видно, сказал ему в детстве, что никто ему при этом не сможет соврать.

      – Нет.

      – Хорошо. У тебя есть документы?

      – Считай, что нет. Нет.

      – Употребляешь наркотики?

      – Нет, конечно.

      – Кто-нибудь… обидел тебя?

      – Меня никто не насиловал и ни к чему не принуждал. Всё в порядке.

      – Ты приехала издалека?

      – Я пришла пешком.

      – Ты знаешь мою маму?

      – Знала когда-то.

      – Родственница?

      – Не совсем. Не тебе.

      – Отцу?

      – Да.

      – Ты его дочь?

      – Нет. Нет!

      – Ну, вот и ладно.

      Он встал и пошёл из комнаты.

      – Это всё? – удивилась я.

      – Пока – да.

      – Больше ничего не интересует?

      Будь я на его месте, вытрясла бы всё, что только можно. Но этот парень был со странностями, пора было это понять.

      – Захочешь – расскажешь.

      Если расскажу, ты, дружок, мне, точно не поверишь. Я закрыла глаза. Сквозь веки просвечивало солнце. Я начала согреваться. Дурнота отступала.

      Вошёл Герман, застёгивая рубашку.

      – Уходишь? – спросила я, внезапно поняв, что останусь одна в чужом доме.

      – Тебе одежда нужна или нет?

      Про одежду я совсем позабыла. Даже не совсем помнила, во что была вчера одета. Какая-то рвань. У меня нет ничего своего. Ничего! Даже нижнего белья.

      – Ничего элитного не обещаю, сразу говорю. Только эконом-вариант. Что обычно носишь?

      Обычно я носила костюмы и платья из тонкой шерсти и льна, и заказывала их только у одной портнихи. Хорошая была портниха,