Не к ночи будь помянута. Надежда Валентиновна Гусева

достал фонендоскоп и послушал сквозь тонкую простыню. Потом попросил меня нажать на жевательные мышцы, открыл рот и проверил горло. Ада была как тряпичная кукла.

      – Не пойму, что это у неё с зубами…

      – А что? – Я присел рядом.

      – Дёсны все распухли. Может, цинга?

      – Дай-ка гляну. Не похоже. При цинге кровят. У меня так зуб мудрости резался.

      – Угу… Вот и у неё какие-то они… новые. Где, говоришь, её мать?

      – Где угодно. Она у нас всегда была со странностями, в семье не без урода.

      – По ней тюрьма плачет. Иди, поставь чайник, заварим чай.

      Когда я пришёл, он уже складывал свои пожитки. Ада что-то бормотала.

      – Про каких-то муравьёв говорит, – сказал Серёга.

      – А, это у неё бзик. Муравьёв боится, думает, в уши заползут и мозг сожрут .

      Мы прошли на кухню.

      – Значит, слушай. Дело плохо. Это не отравление, а анорексия, и прогрессирующая. Ты же видишь сам, она очень истощённая. Глупые девочки придумывают себе глупые идеалы красоты и морят себя голодом.

      – Постой, анорексики ведь, вроде, боятся есть.

      – А она ела?

      – Ещё как!

      – Что ела?

      – Да всё! С добавкой.

      – Что она ела?!

      – Борщ, котлеты, хлеб, пюре…

      – Герыч, ты совсем дурак? Да ты ведь тоже врач, хоть и собачий. Ты что, не видел, какая она?

      – Ну, худенькая…

      – Да ты убить её мог! Счастье, что её вырвало. Это ж яд для неё!

      – Да не подумал я! Просила есть – дал есть.

      – Её просто понесло. Представь себе, ты решил стать вегетарианцем. Месяц не ешь ни мяса, ни рыбы, два не ешь, год не ешь. И тут тебя зовут к кому-нибудь на дачу. Приезжаешь, а там компания хорошая, солнышко сияет и вокруг потрясающе пахнет шашлычком! И ты решаешь съесть малюсенький кусочек, ничего ведь страшного не будет от крошки мяса. Знаешь, что будет потом? Ты сожрёшь всё. Своё, чужое, без разницы!

      – Ну, вряд ли!

      – Я тебе точно говорю. Девяносто процентов людей так срываются, научный факт! Ты не представляешь, сколько в пасху поступает больных. Весь пост было нельзя, и вдруг можно. Это ж наша страна! И, кстати, летальный исход – не редкое явление.

      – У неё-то как?

      – У неё не всё запущено. Волосы и ногти здоровые, блестящие, значит недавно начала.

      – И что мне с ней делать?

      – Сегодня есть не давай, только пить. Я тут заварил чаёк с шиповником и зверобоем, подсласти, но не очень много. Утром сварите жиденькую кашку, лучше овсяные хлопья. Завтра трясёшь эту вашу тётку и тащишь их обоих в больницу. Сдадите анализы, сделаете УЗИ желудка и печени. Пусть полежит, прокапают Рингера и глюкозу, может, витамины ещё. Хотя прокапать лучше прямо сейчас.

      Серёга посмотрел строго.

      – Её мать в больницу не пойдёт, – заявил я.

      – Почему ещё?

      – Говорю же, она странная. Она никогда её в поликлинику не водила, у ребёнка даже прививок нет. Даже не уверен, есть ли у неё документы. Кто нас без полиса примет?

      Серёга глядел на меня, как на инопланетянина.

      – Она вообще нормальная?

      – Не