Кровь на бумагах. Наперегонки. Михаил Дунаев

Сегодня я заключенный, а завтра вы. Так что давайте без глупостей.

      После чего обернулся к управляющему – Ужин на три персоны и коньяк.

      – Я вызову портье.

      – А счёт пришлите заднице генерала Рихтера.

      – Это за счёт заведения, господин полковник.

      И с чувством свершаемой магии брякнул по настольному звонку.

      Штрахвиц снова обернулся к своему конвою: – Могу я отдохнуть после того, что я сегодня сделал? Правильно… могу.

      Вышел, шаркая по полу и вымотанный старик, державшийся на ногах лишь благодаря кофе. В его руке был огарок свечи. Клерк распорядился.

      – Ганс. Сопроводите гостей в седьмой номер.

      Ганс, пялясь куда-то в пол, прохрипел: – Багаж?

      Штрахвиц слегка улыбнулся, увидев этот живой труп: – У нас ничего нет. Пойдёмте в номер.

      Клерк позвонил ключами в воздухе и старик, проходя мимо, вытянул руку, не обернув головы. Только прохрипел в пол:

      – Прошу, господа.

      Они поднялись по скрипучим лестницам к номеру, портье отпер ключом дверь и пригласил их со словами – свет отключили. Подать свечей?

      – М-мда, пожалуй. Горячую воду тоже отключили?

      – Нас оставили без газа. Осталась только холодная вода. Пока что.

      – И коньяк – усмехнулся Штрахвиц.

      – Совершенно верно. Я сейчас подам вам свечей.

      Штрахвиц остановил его, тронув за плечо:

      – Вот что старик. Возьми моего рядового, сопроводи до кладовой, да ложись спать. Мы уж сами, – и скомандовал рядовому: – Не спать! Живо за ним.

      Через некоторое время явился тот рядовой, со свечами в кармане и свёртком в руках:

      – Он передал нам бифштексов, хлеба и коньяк.

      – Достойный отдых. А для вас это как детское развлечение… с тобой, рядовой, всё понятно. Вот для тебя, ефрейтор, это какая война по счёту?

      Ефрейтор с достоинством ответил: – Вторая, господин полковник.

      – И всего ефрейтор?

      – Ну… та война была всего три недели. Так, пешее путешествие.

      Штрахвиц глянул на зажженную свечу и тихо сказал: – Это правда. А за меня моя грудь говорит. Последняя такая посиделка у меня была во Франции в сорок четвёртом, но американцы её испортили. Как сейчас помню, за неделю до знакомства с Максом. Он тогда был еще генерал-лейтенантом.

      – Он был во Франции?

      – Он был повсюду. Не человек, а атлас «Мишлен». От Китая до Испании. Если скажет, что его «по делу» заносило на Северный полюс, я поверю.

      – Если позволите, господин полковник.

      – Да?

      – Он совершенно не похож на человека, объехавшего весь свет.

      – Верно… подморозило его. Я и сам его не узнал. Давайте, что ли, по коньяку?

      Бутылка подплыла к Штрахвицу.

      – Ну, за товарищей, что у нас были, – и приложился к коньяку. После слегка закашлялся и утёр ладонью рот: – Дрянной… лучше б водки.

      Бутылка описала круг, но к бифштексам никто не притронулся. Иоганн оглядел солдат и спросил:

      – Команда что ли