Билет в Зазеркалье. Антон Леонтьев

ситуация разрешилась сама собой. Подмигнув Женечке, Тимофей пододвинул к нему банку малинового варенья.

      – Забирай. Я все равно вишневое люблю больше.

      Схватив баночку, мальчик сказал:

      – Тогда мы с тобой точно сойдемся. Так что имей это в виду, мамочка! У меня ведь будет новый папа, раз старый нас бросил и завел себе другую семью?

      Инна онемела, потому что была уверена, что сын не в курсе амурных похождений своего отца. И на тебе – очень даже в курсе.

      Она замялась, не зная, что ответить, а Тимофей, поглощая блинчики с вишневым вареньем, закатил глаза и произнес как ни в чем не бывало:

      – Просто божественно! Мой личный тренер мне голову оторвет, если узнает, чем я на ночь глядя питаюсь, но уж лучше без головы, чем без такой вкусноты. – И добавил, обращаясь к Женечке: – Думаю, твоя мама еще не готова. Как я сам. Моя супруга тоже ушла в другую семью, решив, что человек, который зарабатывает раз в десять больше, чем я, ей лучшая пара. Да и не забывай, моя Долли дама привередливая, она не любого в свою семью примет…

      Долли, вертясь около стола, выпрашивала у Женечки еще блинчика.

      – Я ей понравился, значит, и мама тоже понравится! Так ведь, Доллинька? А почему Долли?

      Слушая повествование соседа Тимофея о происхождении имени Долли, Инна не сводила с молодого человека глаз.

      Ну да, уже тот факт, что он помог ей спасти сына, поднял его на небывалую высоту в ее глазах. И не только это… Конечно, Тимофей был младше ее лет на двадцать, но было в нем что-то, что Инну влекло к нему.

      Неужели тот факт, что последний раз с Генычем они спали больше двух лет тому назад, да и то случайно?

      Запретив себе думать о подобных вещах, Инна заметила беспокойный взгляд Милы Иосифовны. Подойдя к ней, Инна просила:

      – В чем дело?

      – Ну, вы же знаете, семьи у меня нет, так что звонить и предупреждать, что со мной все в порядке, мне некому, но все равно я у вас засиделась. Пора мне домой…

      Инна положила ей руку на плечо.

      – Мила Иосифовна, куда вы хотите возвращаться – в квартиру, с порога которой вас похитили?

      Бухгалтерша всхлипнула:

      – И заставили меня заявление об увольнении написать. Оно ведь же недействительно?

      – Конечно, недействительно, – заверила Инна. – Вы по-прежнему работаете в моем журнале.

      Весь вопрос был в том, как долго «Всякая литературная всячина» останется ее.

      – Но мне все равно пора. Не могу же я оставаться у вас…

      – Конечно, можете. Сами видите, у нас тут комнат предостаточно. Гостевая не особо обставлена, однако кровать имеется, шкаф тоже. Будете жить, сколько потребуется.

      Мила Иосифовна, расплакавшись, принялась обнимать Инну.

      – Господи, какая вы добрая и человечная! Если бы все такие были, Инна Евгеньевна…

      Инна же подумала о тех, кого точно добрым и человечным назвать нельзя – о братьях Шуберт. И едва она о них подумала, раздался телефонный звонок. Номер на дисплее был не определен.

      Разговаривать