Бремя любви. Мэри Уэстмакотт

о тело Гвинет, лежавшей без сознания, но не поняла, что это няня. Задыхаясь, хватая ртом воздух, кинулась к детской кроватке. Полог вокруг нее несколько задерживал дым.

      Лаура выхватила малышку, прижала к себе под мокрым полотенцем. Спотыкаясь, побежала назад к двери. Но путь ей преградило пламя.

      Лаура не растерялась. Есть же ход к водяному баку, мелькнула у нее мысль. Она нащупала дверь, проскочила к шаткой лесенке, которая вела на чердак, к баку. Однажды они с Чарльзом выбрались так на крышу. Если ей удастся проползти по крыше…

      Прибыла пожарная машина, и две растерянные женщины в ночных рубашках кинулись к пожарным с криком:

      – Ребенок… Там наверху… ребенок и няня!

      Командир расчета присвистнул. Та сторона дома вся была охвачена огнем. «Им конец, – подумал он. – Живыми их не вытащить!»

      – А остальные все вышли? – спросил он.

      Кухарка оглянулась и вскрикнула:

      – Лаура! Где мисс Лаура? Она же вышла со мной! Да где же она?

      И тут вдруг один из пожарных окликнул командира:

      – Эй, Джо, на крыше кто-то есть, с другой стороны. Давай, поднимай лестницу!

      Несколько минут спустя они осторожно опустили на лужайку свою ношу – неузнаваемую Лауру, всю черную, с обожженными руками, в полубессознательном состоянии, но крепко прижимавшую к себе комочек человеческой плоти, чьи громкие протестующие вопли не оставляли сомнений в его живучести.

3

      – Если бы не Лаура… – Анжела умолкла, пытаясь справиться с эмоциями. – Мы все узнали о нашей бедной няне, – продолжала она мгновение спустя. – Похоже, Гвинет страдала эпилепсией. Врач предупреждал, что ей нельзя работать няней, но она его не послушала. Она, наверное, уронила спиртовку, когда у нее начался припадок. Я все время чувствовала, что она что-то скрывает.

      – Бедняжка, – сказал Фрэнклин, – за это она и поплатилась.

      – А ребенок мог сгореть, если бы не Лаура! – возмущенно воскликнула Анжела. Безжалостная в своей материнской любви, она считала, что Гвинет Джоунс не имеет права на сострадание.

      – С Лаурой уже все в порядке? – спросил мистер Болдок.

      – Да. Она, конечно, пережила шок, и руки были обожжены, но не сильно. Доктор говорит, что скоро она поправится.

      – Молодец Лаура! – восхищенно воскликнул мистер Болдок.

      – А вы уверяли Артура, будто Лаура ревнует к малышке и способна причинить ей вред! – с негодованием набросилась на него Анжела. – Вот уж эти холостяки!

      – Ладно, ладно, – миролюбиво сказал мистер Болдок. – Я не часто ошибаюсь. Но иногда мне это полезно.

      – Пойдите взгляните на них.

      Мистер Болдок повиновался. Младенец лежал на ковре перед камином, дрыгая ножками и издавая невнятные звуки.

      Лаура сидела рядом. Руки ее были забинтованы. Обгоревшие ресницы придавали лицу комическое выражение. Она размахивала разноцветными колечками, стараясь привлечь внимание девочки. Услышав шаги, повернула голову.

      – Привет, молодая леди, – сказал