Present Continuous. Александр Николаевич Уров

гарнизон, но прапорщик Скарабей предусмотрительно закрыл всех четверых в казарме на целый день.

      Двадцатым доброту получил Скульптор. Пожалуй, именно ему в эти дни теплый сверток был необходим как никому другому. История эта загадочна и, несомненно, стоит того, чтобы поделиться с читателем. Но давайте немного попозже, не будем отвлекаться от радостного праздника в чудесном городе Селяна.

      Почти половина жителей Селяны получила доброту, когда случилась беда. Зануда с улицы Сорняков уже протянул руки, чтобы получить свою доброту, как Двабогатыря, проведя рукой по полке, испуганно развел руками.

      – Что, – не понял Зануда, – все? Я так и знал, я так и знал…

      На какое-то время Двабогатыря неподвижно застыл, стараясь осмыслить случившееся, затем вскочил и стал отчаянно шарить по полкам, заглянул под стол, посмотрел в шкафу – доброты не было.

      Страшная весть быстро облетела всю очередь. Люди заволновались, обступили палатку. Каждому было обидно, что именно ему не хватило доброты. Но когда жители города увидели, как горько переживает Двабогатыря, обида моментально исчезла из их сердец, уступив место жалости к этому юноше, который, непонятно почему, считал себя виновным.

      – Ну кончилась. Ну и что? – стали успокаивать его люди. – Не пропадем, убогий…

      Лусапек не сразу понял, что случилось. А когда понял, то не сразу поверил. И лишь пробравшись сквозь толпу к палатке, увидел печального Двабогатыря, растерянного Зануду, грустные лица людей. Ему стало страшно: «Как же так? Мне досталось, а им – нет? Почему? Только потому, что я пришел ночью? Потому, что я был первый?»

      Все перепуталось в голове у Лусапека:

      «Но так не должно быть! – эта простая мысль вызвала облегчение. – Это неправильно!» – возмутилось все внутри Лусапека. Он быстро вытащил сверток.

      – Берите! Берите! У меня еще есть! – кричал Лусапек и, боясь пропустить кого-нибудь, метался в толпе, отрывал кусочки своей теплоты, раздавал их направо и налево. – Берите! – и невозможно было остановить этого мальчугана, искреннего в своем желании раздать людям свою доброту.

      Но и сверток Лусапека скоро закончился. Последний он отдал Двабогатырю. Селяне до слез были растроганы поступком мальчика. Те, кому досталось хоть немного доброты, делились с остальными. Выходило по чуть-чуть.

      – Все лучше, чем ничего, – улыбались люди и хотели уже расходиться, как вдруг все увидели летящего человека.

      Человек этот летел так быстро, что сначала подумали, что это кто-то из Белого города. Но когда он приблизился, все узнали Жадинуговядину. В руках у него была доброта.

      – Я… я… – задыхался от быстрого полета Жадинаговя– дина, – все знаю. Вот. Берите. Я еще не трогал.

      Он протянул сверток Двабогатырю и быстро пошел обратно, теряя ненужные теперь уже буквы в своем имени и превращаясь в бескорыстного товарища Адинаго.

      А к площади уже стекались те, кто успели получить доброту. Они смущенно доставали ее, поровну делили и раздавали.