Present Continuous. Александр Николаевич Уров

улыбнулся Гражданинов.

      – Давай договоримся, что, если кто из нас умрёт первым, он в условленном месте будет ждать другого. Тогда смерть совсем не страшна будет, просто надо будет немного дольше подождать. Ну мог же ты сейчас, допустим, встретить соседа на третьем этаже, заговориться с ним, помочь ему дверь открыть, если сломался замок, в общем, задержаться. Я же всё равно знаю, что ты придёшь, и спокойно жду. Так и тут. Просто подождать.

      Гражданинов даже представить себе не мог, чтоб какой-нибудь сосед, да ещё с третьего этажа, сумел бы задержать его восхождение. Если только гранатомётом… Но на такой случай и предусмотрена минута резервная…

      – И где же будет это установленное место? – спросил он.

      – Не знаю, – прелестные плечики дёрнулись вниз– вверх, – думаю, где-то на небе, среди звёзд. Души людей до воплощения обитают на звёздах, куда и возвращаются после смерти человека. Давай где-нибудь там, наверху.

      – В созвездии влюблённых, – подыграл ей Гражданинов.

      – Нет, только не там, хочу, чтобы мы были одни. Только мы и никого больше.

      – Я знаю, где это, – сказал Гражданинов.

      – Где?

      – Видишь, справа от созвездия Зайца расплывчатое пятнышко?

      – Вижу.

      – Это и будет наша с тобой галактика, там мы с тобой и встретимся. А чтобы не потеряться, сигналом будет яркий фиолетовый мигающий свет. Договорились?

      – Договорились.

      Родившийся вдруг поцелуй прожил долгую полноценную поцелуйскую жизнь…

      – А как называется эта галактика? – отдышавшись спросила она.

      – Галактика Линги и Гражданинова, – серьёзно ответил он.

      Учимся летать

      Это было давно. Очень давно. Земля была еще плоской, и это было время борьбы восмериц и юного ещё Даждьбога. Радугу тогда ещё называли луком солнца, а люди умели летать. Крылья просто необходимы среди непроходимых сварогских лесов, коварных кровоклюквенных болот, бесчисленных озёр с гордыми островками, заросшими камышом. Зимой без крыльев вообще никуда. Забавно было смотреть, как красные, вспотевшие от усердия мужики, возвращаясь с удачной рыбалки, отчаянно хлопали крыльями, стараясь не зацепить верхушки сосен. Сойки, дятлы и прочие сороки покаркивались с хохота, наблюдая за бесплатными человеческими спектаклями. А детям, детям-то радость какая: летай – не хочу! Самое суровое наказание для них – «двадняпешком». Но так сурово в Селяне наказали только один раз – десятилетнюю Лингу, за то, что она улетела из Present Continuous за горы Хаконы, в прошлое. А туда нельзя.

      Была ещё одна, более важная причина, по которой люди должны были уметь летать. Раз в год каждый житель Селяны – именно так назывался в то время наш городок – обязан был посетить Одинокого и услышать его Слово. Услышать Слово Одинокого твёрдо означало, что весь следующий год с тобой ничего не случится плохого. Традиция исправно соблюдалась всеми предыдущими поколениями селян. Ничего плохого действительно не случалось. А так как Башня, в которой жил Одинокий, находилась на высоком холме, плотно покрытом