Цивилистическая наука России: становление, функции, методология. Софья Юрьевна Филиппова

[154]. О. А. Красавчиков писал, что одной из важных задач цивилистики, как и любой другой юридической науки, является оказание «всемерной помощи юридической практике в деле правильного применения новейшего законодательства»[155]. Это же обстоятельство отмечал О. С. Иоффе[156]. По мнению Ю. Б. Фогельсона, правовая теория должна решать задачи, встающие перед судом: «Правовые теории, не позволяющие решать проблемы в суде, никому не нужны»[157]. О том же пишет и В. И. Леушин, отмечая, что «исследования, не имеющие практической ценности, нельзя считать научными»[158].

      Вместе с тем, несмотря на такое единодушие, пожалуй, не было в течение всего развития цивилистической науки времени, когда ее бы не обвиняли в отсутствии связи с практикой. Это тот упрек, который предъявлялся вне зависимости от тех функций, которые эта наука выполняла.

      К. Неволин отмечал, что «если… теория и представляется как бы результатом практики, а практика результатом теории, тем не менее, однако, каждая из них существует самостоятельно»[159]. Ему вторит Г. Ф. Шершеневич, сетуя на слабую востребованность научных результатов практикой. «Теория и практика шли у нас каждая своей дорогой, самостоятельно заботились о своем существовании и чуждались друг друга»[160]. В 1963 г. отмечали, что «многие труды, выходящие из стен институтов общественных наук, крайне слабо связаны с жизнью или просто бесполезны». Этот упрек в отношении общественных наук принимали в отношении работ по юриспруденции. Отмечали, что «за последние годы появилось немало бесполезных работ и таких, теоретический и идейный уровень которых очень низок»[161]. И сегодня звучит тот же упрек: «Современное российское право существует, применяется и развивается не только без какой бы то ни было помощи со стороны юридической науки и представляющих ее ученых-юристов, но и зачастую вопреки ее «усилиям»»[162].

      В литературе последнего времени (в работах Е. Г. Комиссаровой, М. Н. Семякина) высказываются сомнения в целесообразности абсолютизации связи теории с практикой. Критически оценивается тезис, согласно которому «научность» теоретической концепции определяется исключительно на основании ее связи с практикой[163]. Е. Г. Комиссарова отмечает, что задача теоретической цивилистики состоит в исследовании внутренней природы гражданского права, при этом «познание идет не за счет привлечения жизненных факторов извне, а за счет абстрагирования от них»[164].

      Представляется, что ответ на вопрос о природе связи цивилистической науки с практикой лежит в плоскости рассмотренной проблемы сущности цивилистической науки. Если это естественная наука, то выявление и описание закономерностей права и объяснение имеют значение отражения сущности права, и в этом смысле должны быть полезны практике, например, для большей предсказуемости развития права

155

Красавчиков О. А. Советская наука гражданского права (понятие, предмет, состав и система). С. 117.

156

Иоффе О. С. Развитие цивилистической мысли в СССР. С. 169.

157

Фогельсон Ю. Б. Избранные вопросы общей теории обязательств: Курс лекций. М., 2001. С. 19–20.

158

Леушин В. И. Юридическая практика в системе социалистических общественных отношений. Красноярск, 1987. С. 118.

159

Неволин К. Речь о соединении теории с практикой в изучении законов и в делопроизводстве. Б.м., 1835. С. 13.

160

Шершеневич Г. Ф. Наука гражданского права. С. 238.

161

За высокую идейность, принципиальность и действенность правовой науки: Передовая статья. С. 6.

162

Белов В. А. Наука права (правоведение или юриспруденция): кризисное состояние и пути его преодоления. С. 34.

163

См.: Семякин М. Н. Указ. соч. С. 108; Комиссарова Е. Г. К вопросу о функциональности гражданско-правовой науки. С. 79.

164

Комиссарова Е. Г. К вопросу о функциональности гражданско-правовой науки. С. 79.