Эфесская волчица. Михаил Щербенко

занял позицию чуть сбоку от женщин, и они приготовились, надев закрытые шлемы с фасеточными глазницами. Чтобы различать их, у Алкионы были зелёные кисточки, а у Фалестры – красные, такого же цвета повязки они закрепили и на предплечьях.

      – Начинайте! – хлопнул в ладоши Афиний.

      Обе мгновенно сформировали защитные позиции, укрывшись за щитами от подбородков до поножей. Алкиона атаковала первой, сразу захватив инициативу в бою. Она приближалась, прощупывая ногой дистанцию, словно пол под ней был горячим. Сократ, друг Корвина, и мальчишка начали подбадривать их весёлыми возгласами, остальные пока молчали, ибо лишь плебсу было прилично выражать свои чувства столь явно.

      Виктор видел, что камень под ногой чувствуется иначе, чем песок, – на него можно лучше опираться и двигаться несколько быстрее. Он заметил и разницу в настроении противниц. Фалестра сражалась за выживание, напоминая скорее оленя, которому вцепились в холку. Алкиона уже отринула все чувства и привязанности, в ней остался лишь хищный инстинкт преследователя. Она умела быстро настраивать себя, будто за пределами Игры не было уже ничего.

      «Как истинный оборотень, – подумал старый гладиатор. – Пусть она уже переросла своё старое прозвище, но для меня всё ещё остаётся Волчонком».

      Алкиона приблизилась вплотную, она начала делать стремительные выпады, прощупывая противницу. Лёгкие и быстрые, без вложения силы, они были едва уловимы, и её соперница даже не пыталась их блокировать. Острие меча барабанило по шлему и щиту, выбивая грозный и губительный ритм. Наконец, Фалестра ответила ударом, растянувшись на мгновение, но быстрый контрвыпад Волчонка проскочил у неё под рукой, и клинок поразил бок.

      – Есть попадание! Видели?! Быстро, но можно было заметить! – крикнул Афиний, считавший себя большим знатоком Игры.

      Виктор не был основным тренером Алкионы в лудусе, так как его манера боя подходила больше тяжёлым бойцам, но он часто наблюдал за её тренировками. Говорили, что для Деметрия бой был жестоким танцем, и в её движениях чувствовался этот стиль. Наблюдая её снова, он убеждался, что ей суждено стать великим бойцом.

      Тем временем, Алкиона перешла к более решительным действиям. Снаряжение провокатора и не слишком большой щит оставляли много брешей, тем более, что её противница защищалась не лучшим образом. Показав атаку вниз, она резко перевела клинок вверх и вогнала его над верхней кромкой щита – гибкий металл упёрся в округлый шлем Фалестры и скользнул по нему к основанию шеи. Почти сразу же Алкиона повторила этот манёвр, вновь проколов остриём незащищённую шею.

      Виктор отчётливо услышал дыхание раненой, к которому примешивался булькающий звук, – трахея была пробита. С такой раной можно было сопротивляться ещё долго, но он понимал, что это начало пути к смерти, и обратной дороги уже нет. Показалась первая кровь, её было совсем немного – тонкая струйка протянулась на боку, и несколько пятен украсили грудную пластину.

      – Хорошо видна разница