Ржавые листья. Виктор Некрас

которые должны были привести его, Владимира к великому столу, в Киев, исполнив его давнюю, ещё детскую мечту.

      Владимир переглянулся с Добрыней, что стоял неподалёку в совершенно равнодушной позе, чуть прикрыв глаза и опершись руками о временный невысокий тын, опоясавший войский стан. Но, даже прикрытые, глаза Владимирова вуя зорко следили за валами и вежами Родни. Это всё была и его победа – он устроил и замыслил всю эту войну. И, можно сказать, он и выиграл её. Выиграл для своего воспитанника, своего сыновца, князя Владимира. Он, Добрыня Малкович, рабичич.

      Ворота Родни с лёгким скрипом отворились, выпуская шестерых всадников. Князь покосился на Добрыню:

      – Как думаешь, они?

      – Они, – утвердительно сказал Добрыня, не шелохнувшись и даже не приоткрыв глаз. – Кто встретит?

      – Ты, – уронил Владимир, отворачиваясь. – Проводишь их ко мне в шатёр.

      Ярополк на ходу бегло оглядел стан Владимиричей. В середине, ближе к княжьему шатру был стан словен и варягов. Ярополк усмехнулся – не слишком-то, видно, доверяет «братец» кореле, ижорам, чуди да киянам-перелётам, держит их на краях, по берегам Днепра и Роси.

      Ворота стана раскрылись – видно было, как вои Владимира растаскивают сбитые из толстых досок щиты, открывая в тыне проход. По обе стороны дорожки, ведущей к златоверхому шатру, стояли вои – словене-новогородцы, числом не менее пяти десятков. Ярополк вдруг поёжился, передёрнув плечами – вдруг представилось, как сейчас Владимир выйдет из шатра, махнёт рукой, вскинется полсотни снаряженных луков и… Аж в глазах замглило от мгновенного и острого страха, захотелось на миг развернуть коня и отчаянно скакать обратно, к отверстым воротам крепости.

      Но князь одолел страх, справился.

      Откуда-то со стороны выехал всадник и остановился посреди проезда. Ждал.

      Князь Ярополк, вглядясь, узнал Добрыню. Подъехали ближе, и Ярополк невольно натянул повод, останавливая коня.

      – Здрав буди, княже Ярополк, – чуть склонив голову, сказал Добрыня – глаза глядели прямо и спокойно.

      Это и есть встреча, – мгновенно понял князь Ярополк. – Сам не приехал, Добрыню прислал! И словене вдоль дороги – более похоже на встречу замирённого ворога, нежели сдавшегося на милость брата. Князь скрипнул зубами, ярея было от обиды, но, смирясь, опустил голову.

      Vae victis, княже.

      Сто раз прав был великий вождь Бренн.

      – И ты здравствуй, Добрыня Малкович, – разомкнул губы князь, почуяв, что молчание в ответ воеводе может стать неприличным.

      – Пожалуй к князю Владимиру в шатёр. Там он тебя и ждёт.

      Ярополк скользнул взглядом по Добрыне и усмехнулся, – рука воеводы бездумно шарила по кольцам брони, ища привычные завязки рубахи – жарко.

      Добрыня, перехватив взгляд князя, тоже усмехнулся, раздвинув выгоревшие чёрные усы, блеснул из них белыми зубами. По-хорошему так усмехнулся. И только теперь князь Ярополк окончательно поверил, что всё будет хорошо. И что он останется жить.

      – Едем, княже?

      – Едем.

      Неугомонный