На краю пропасти. Китайская шаль (сборник). Патриция Вентворт

Как думаешь, мисс Коул долго уламывать? Или она сама бросится мне на шею? – Он упал в кресло и с чувством прочел: – «В тех лобзаньях, что украдкой ночь крадет и дарит ночь, – в них источник боли сладкой, что нет силы превозмочь…» Гейне, перевод мой. Он знал, о чем писал. Интересно, что сказала бы мисс Коул, если бы я продекламировал ей эти стишки?

      – Она считает тебя умником, как все деревенские. Сказала бы: «Ну, мистер Рейф, я прямо и не знаю».

      Рейф метнул в сторону Лайл проницательный взгляд. Ничего от него не утаить. Ну и пусть, это же Рейф. Ему все нипочем. И рядом с ним чувствуешь себя такой же легкой и беззаботной. Рейф, он весь как на ладони, а что скрыто в глубине, никто не ведает. Да и есть ли там что-то, в глубине?

      Взгляд Рейфа скользнул по комнате и вернулся к Лайл.

      – Тебе никогда не хотелось ничего здесь переделать?

      Она удивленно посмотрела на него:

      – Здесь? Нет.

      Лайл вспомнила разговор с Эйми Мэллем. «Дейл не позволит», – объяснила она гостье свое нежелание что-то менять. Что толку это обсуждать? И она, и Рейф слишком хорошо понимали: устав Тэнфилда нерушим, как законы мидийцев и персов.

      Взгляд Рейфа посерьезнел.

      – Неужели ты не хочешь жить в комнате, устроенной по твоему вкусу?

      – Здесь? – повторила она и добавила: – Здесь – нет.

      – Но ты же хозяйка дома! Добавь что-то свое. Хотя бы смени гардины. Эти скоро расползутся по швам.

      Лайл покачала головой:

      – А по-моему, они отлично подходят этой гостиной.

      Рейф нахмурился и стал очень похож на Алисию.

      – Такие же древние? А посередине ты, словно сияющий анахронизм. Смотри, вот пианино нашей бабушки. Неукротимый семейный норов – от нее, зато пела как ангел. Этот ковер отец привез из Китая, где служил во флоте, а бабушка подобрала гардины в тон. А эти розочки, чертополох и трилистник вышила сестра моей прапрабабки Агата в год восстания сипаев. Вот, над камином, ее мать в модном платье времен Наполеоновских войн. Этот секретер, между прочим, достался тебе от ее свекрови. А вот и ты, в окружении пережитков прошлого, в своем зеленом льняном платье, чужая в собственной гостиной. Ну не странно ли?

      Словно холодные пальцы коснулись кожи. Привычным движением рука Лайл метнулась к лицу. Щека была холодна как лед.

      – Перестань! Я ощущаю себя привидением.

      Рейф рассмеялся.

      – Превосходная мысль! Не нас преследуют древние призраки, а мы, зыбкие и бестелесные, тревожим их жилища.

      Лайл побледнела.

      – Так и есть. Поэтому я ненавижу Тэнфилд.

      Внезапно выражение лица Рейфа изменилось, из насмешливого став грустным. Словно набежавшая туча заставила поверхность воды помутнеть.

      – Ненавидишь, знаю, – сказал он резко. – Однако на твоем месте я не стал бы об этом распространяться. Во всяком случае… – Он снова улыбнулся. – Дейлу не говори.

      Лайл сжала кулачки на коленях.

      – Рейф, ты же не скажешь ему!

      Он рассмеялся.

      – Значит, сама