Свод небес. Наталья Струтинская

главный собор, в котором рабочие как раз укладывали гранитные плиты пола.

      Оказалось, что Катрич работает в проектной компании и довольно многие проекты недавно возведенных в столице зданий принадлежат ему. Недалеко от собора, на территорию которого зашла в тот июньский день Марфа, у Филиппа проходила деловая встреча, после которой он и зашел в этот собор.

      После долгой прогулки по территории реставрируемого монастыря, а также после короткой экскурсии в самих стенах древнего собора, Катрич поспешно предложил Марфе подвезти ее до дома. Марфа отказалась. Однако Катрич решительно настоял на своем предложении. После недолгих настоятельных уговоров Марфа согласилась, между тем указав Катричу неверный адрес своего дома.

      Пройдя от места, где высадил ее Катрич, до дома несколько улиц, Марфа поспела к самому ужину. Мать ничего не сказала ей, однако молчание ее, напряженное, какое-то драматически-вымученное, было красноречивее всяких речей.

      Марфа не рассказала матери про Катрича, решив, что встреча эта не имеет особой значимости. Однако, когда Катрич вдруг появился на ее выпускном (в первую их встречу Марфа сказала ему, где учится), Марфе ничего не оставалось, как представить его своим родителям.

      Стоит ли говорить, как преобразилась Алексина Тимофеевна, как повеселело ее лицо, и как исчезла из ее глаз холодность, и как появился в них возбужденный жадный блеск, когда она узнала, кем является Катрич, и подсчитала его приблизительный месячный доход. Кирилл Георгиевич несколько спокойнее воспринял новое знакомство, однако, подстрекаемый женой, не преминул теперь во время семейных обедов заводить полезный, по его мнению, разговор о надобности дальнейшего устройства жизни старшей дочери, утверждая, что «в гнезде засиживаются только никуда не годные птенцы».

      Для Марфы, воспитанной на выведенных ее требовательной, не склонной к романтизации матерью аксиомах, опирающихся на материальную почву, лишенную всяческих духовных изысканий, скорое развитие событий, касающихся устройства ее дальнейшей судьбы, никоим образом не затрагивало струн ее аморфной души. Подвластность родительской воле главенствовала в ней над всеми живыми чувствами, и то движение, которое зародил в ее неопытном сердце Мелюхин, служило единственным центром притяжения всего ее духа. Ей казалось, что никогда теперь привязанность эта не исчезнет из нее, никогда не забудутся светлые волосы и голубые глаза, вселившие в ее сердце надежду. И ответ, долгожданный ответ, который так и не был дан ей, теперь всколыхнул в ней не веру в будущность, а стремленье убежать, скрыться от того позора, унижения, которые она испытывала при воспоминании о своем импульсивном признании.

      Катрич же, нашедший в кротости и немногословности Марфы истинное проявление трепетного женского начала, обнаруживал твердость в своих намерениях и настойчивость в своих действиях. Так, спустя несколько месяцев уступчивых и терпеливых со стороны Марфы и чувственных и страстных со стороны Филиппа встреч,