Единожды согрешив. Или недетское кино. Стас Канин

и на лбу выступил холодный пот.

      – Он всё понял, – резюмировал Колян и, сплюнув через передние зубы, направился в сторону дома.

      Компания шумно засеменила за ним, остался только тот, что был первым. Он нежно взял Андрея за грудки и тихо произнёс:

      – Не подведи, падла, – и взял из кучи помятую пятёрку.

      Часы пробили 12-ть. «Эммануэль» уступила своё место грязному немецкому пореву. Андрей впервые не стал выбирать лучшее из лучшего, а поставил самое мерзкое и отвратительное, что ему когда-либо попадалось. Он выключил контрольный эфирный телевизор, чтобы не портить себе настроение, и улёгся на диван, и как только он начал успокаиваться, в окно снова постучали. Андрей включил свет на улице и глянул в щёлочку между жалюзями, это была женщина, заказавшая «Эммануэль». Она стояла, укутанная в плед и с грустными глазами, полными слез, с укоризной смотрела на него.

      – Простите меня, пожалуйста, – умоляюще произнёс Андрей, – но у меня не было выбора. Вот, возьмите ваши деньги.

      – Я понимаю вас, молодой человек, а кто поймёт меня? – грустно сказала женщина и, шаркая тапочками, побрела обратно.

      Андрей высунулся в окно.

      – Подождите, – крикнул он.

      – Оставьте деньги себе, – не поворачиваясь, громко ответила она.

      – Да остановитесь же.

      Женщина оглянулась.

      – Говорите, молодой человек, я слушаю.

      – Заходите ко мне. Я поставлю «Эммануэль» специально для вас.

      – А это любопытно, – после небольшой паузы произнесла она. – А где вход в ваш распутный мир?

      – Со двора. Сразу за углом. Я открою.

      Женщина присела на краешек дивана, плотно сжав ножки и слегка сдвинув их в сторону. И хотя главным украшением её наряда был клетчатый плед и тапочки, она всё равно выглядела очень изысканно. Андрей только сейчас присмотрелся внимательнее к ней. Точёное лицо не портили морщинки, а лёгкие тени придавали глазам томность и загадочность, ровная спина, вытянутая шея, да, со слегка дряблой кожей, но этот недостаток нивелировался сказочной красоты жемчужным ожерельем, опоясывающим её, и руки…, это были не руки, а произведение искусства, тончайшие пальцы, словно обтянутые слегка потрескавшимся пергаментом и умопомрачительное кольцо на безымянном пальце.

      – Мы будем смотреть прямо здесь? – поинтересовалась она.

      – Да. Устраивайтесь поудобнее. Хотите, я заварю вам чай?

      – От чая не откажусь. Только покрепче и погорячей, пожалуйста.

      – Меня зовут Андрей.

      – Тамара Викторовна. Я не обременяю вас?

      – Ну что вы. Это я же вас подвёл.

      – Не то слово… Я так хотела посмотреть этот фильм… Одна… Чтобы никто не мешал… Включила телевизор, а там такая мерзость…

      – Простите… Я могу уйти, – учтиво произнёс Андрей.

      – Ну что вы, молодой человек, я же у вас в гостях. Включайте. Сгораю от нетерпения. Мне на работе все уши прожужжали про эту Сильвию Кристэль…

      – А где