Подземный Голландец. Странники и пришельцы (сборник). Татьяна Шипошина

когда женщины покинули помещение.

      – Потерпи. Женщины вернутся, тогда с этим и разберёмся. Долго человек может без пищи прожить? А, доктор?

      – Дней сорок, если пить. И если ещё… всякие факторы, в том числе и моральные.

      – Да… если очень хочется жить, то можно терпеть, – заключил Павел.

      – Как мы цепляемся за жизнь, когда чувствуем, что она… закончиться может, – медленно протянул доктор. – А вот когда живём, то так её ругаем, эту жизнь. И то нам не так, и это не так…

      – Да… На войне совсем по-другому. Там смерть на каждом шагу. И всё лишнее как бы уходит в сторону. На своей шкуре испытал, – сказал Сергей.

      – Это так, – поддержал Николай Васильевич. – На войне как на войне. Только нашему человеку обязательно надо войну, чтобы он не забывал, что он человек.

      – То, что с нами произошло, покруче войны. – Макс подошёл к говорившим и сел на пол, откинув голову на лавку и вытянув ноги.

      – Может, и покруче, – согласился Павел.

      – Как знать, как знать, – вздохнул Николай Васильевич. – Где и рядом с кем придётся умирать – вот боевое братство. А у нас… Разве могли мы предположить, где и с кем рядом будем умирать? Так-то… Не знаю я тебя. Как я с тобой последнюю затяжку делить буду?

      – Вы же не курите.

      – Какая разница?

      Николай Васильевич посмотрел на Макса, как будто и вправду что-то делил с ним. Долго так, протяжно посмотрел.

      Макс опустил голову. Зато Василича поддержал Сергей:

      – Да, последнюю затяжку делить – это не просто так. С этим, что ли, делить, который ноги на Чеченской войне потерял? Сволочь! – Сергей сплюнул в сторону инвалидного кресла.

      – Прости, – почти прошептал Толик.

      – Или, ёлки-палки, с этими… кавказской национальности? Да я в Чечне…

      – Ты что-то разошёлся, Серёга, – попытался остановить Сергея Николай Васильевич.

      – А какая у вас национальность, Алик? – спросил Павел.

      – Азербайджанцы мы, – ответил Алик. – Мы не воевали в Чечне.

      – Вы все не воевали! Утром не воевали, а ночью воевали! Как стемнеет, так автомат в руки – и неверных крошить! Так или нет? – Сергей потирал руки. Было такое впечатление, что у него чесались кулаки.

      – Говори что хочешь! – Алик блеснул глазами.

      – Да уж, тут последнюю затяжку делить сложно, – заключил доктор.

      – А я вообще ни с кем не собираюсь ничего делить, – сказал Дмитрий Ильич. – Я и умирать не собираюсь. Я надеюсь, что нас спасут.

      – Надежда умирает последней. – Николай Васильевич усмехнулся. – Последней – сразу после последней затяжки.

      – Ну ладно, – не унимался Сергей, – в Чечне вы не воевали. А что вы делали, когда мы воевали в Чечне? Вы у нас тут, под самым носом… свою вели войну. Подлую войну, партизанскую. Захватили рынки, захватили магазины. Чиновников продажных подкупили, а непродажных убрали.

      – Это точно, – вставил Николай Василич.

      – Я вернулся – а всё уже захвачено. Город мой захвачен, вами захвачен. Куплен и поделён. Армянская группировка, азербайджанская группировка. Чеченская