Удачная охота. Павел Кузнецов

почувствовать

                  жёсткий рывок…

      Конь, твоё тело

                  стреле      подобно,

      Играющей

      на тетиве повода.

      Подари же мне      свою силу:

      Вместе      давай      пронзим

      Леса ковровое золото.

      Конь, мчи навстречу ветру -

      Дай ощутить тугой поток.

      Здравствуй, брат-ветер!

      Скучал?

      Так пожми души звонкий клок!

      Конь, ты – самый надёжный друг.

      Прорви же жёлтую мякоть леса,

      Дай заглянуть      в его тёмную      суть -

      Сквозь тернии      свободы лежит наш путь.

      Играть? -

      Меня не сбросишь -

      одной       уздой      связаны.

      Ну а если?

      Жизнь отдать –      ерунда,

      А после смерти

      – какая разница?

      Возьми, поешь.

                  Было      здорово!

      Моё плечо

                  к твоим услугам,

      Коли нос почесать хочется.

      Нет, не верю,

                  что человек

      Раб своего одиночества!»

      Наваждение спало лишь под утро, когда мы расположились на ночлег. Я просто не представлял, что из обычной рутинной конной поездки, да ещё и на пределе возможностей скакуна и твоих, может получиться настолько невероятное, незабываемое, волнительное СОБЫТИЕ. Я терялся в причинах и следствиях, не понимал, обязан ли пережитому горящему в душе чувству любви или непонятной, нечеловеческой природе моей альты. Совершенно счастливый, выкинув из головы все попытки логически мыслить, я провалился в спасительный сон. Рядом мило посапывала виновница моих душевных треволнений, словно и не замечавшая созданной ею бури.

      Утро для нас наступило, когда солнце окончательно выкатилось из-за кромки горизонта. Короткий сон в два с половиной часа не мог до конца прогнать усталости от бешеной ночной скачки, зато утренняя тренировка вполне справилась с этой задачей. Новый день превратился в новую скачку на грани возможного, и вновь меня то и дело накрывало ощущение полёта. Эмоциональный накал был уже не тот, но и однообразия не возникало, даже затёкшая спина не сильно волновала. Короткие трапезы на постоялых дворах воспринимались, как досадные преграды чувству полёта.

      Наша дорога уже давно не пролегала по чистому полю, хотя я и не заметил, когда именно произошёл приметный переход от деревенских дорог к обширному тракту. Вокруг живописно зеленели обработанные поля, над деревушками всевозможных размеров и фасонов клубились печные дымки, стали попадаться конные патрули и перемещающиеся в разных направлениях путники, – но всё это проносилось мимо, словно в другом измерении бытия: никто и ничто не осмеливалось прерывать нашего бешеного темпа. Даже встречные дворяне и военные предпочитали отступать с дороги, едва замечали блеск металла в альтовской косе и моё серебряное шитьё лейтенанта на форменной куртке.

      А