Удачная охота. Павел Кузнецов

мимо ушей её последний вопрос.

      – Такие вещи я определяю через пару минут общения – у меня ОЧЕНЬ богатый опыт.

      – А… как у меня с солдатами, офицерами и магами… Но почему он сам этого не сказал?

      – Он боялся. Ещё он не хотел делиться с первым встречным своими потаёнными мыслями. Да и способ беседы ты выбрал слишком жёсткий – так можно допросы вести, а не разговаривать по душам. Только ты не ответил на мой вопрос.

      – Ты права, нужно сначала напоить. Как я сразу не догадался?! – простота ответа меня вновь поразила, как и простота решения. И офицеры, и маги лучше всего идут на контакт именно за бутылкой вина. – Вопрос? Ты про то, зачем мне это нужно? Ищу смысл жизни. Чтобы разобраться, нужно иметь, с чем сравнивать. Вот у меня что было до этого? Воспитание за оградой родового имения, где из простых радостей были только клинки. В Академии я уже сам предпочитал клинки всяким прочим развлечениям. Пока мои погодки ходили по б… женщинам, – короткий взгляд в глаза альты: заметила или нет оговорку? Заметила, но виду не подала, проявила такт, – кабакам, приёмам, я дрался. Потом граница. Здесь я опять дрался, да гонял солдат, а в постоянных лесных рейдах совершенно одичал.

      – А как же вера в Императора и свою избранность? Это ли не основа жизни служилого сословия?

      – Вера? Мне нужно что-то более… осмысленное, что ли?

      – Значит, волчонок вырос, – хмыкнула Виктория. – Засомневался. Будет забавно наблюдать за твоими изысканиями. Если не возражаешь, мы продолжим этот разговор чуть позже.

      Я не возражал, во всю занятый осёдлыванием своего нового четвероного друга.

      Воительница тем временем уверенно ступила в стойло по соседству, где обитал второй агурский скакун. Она встала точно напротив напряжённой животины, ввинтив в неё свой взгляд; и так и стояла, не меняя позы, всё время, пока я седлал своего агурца. Ноздри коня еле-еле трепетали, словно он принюхивался к своей новой хозяйке. Но вот женщина смело шагнула вперёд, смыкая на шее скакуна кольцо объятий, зарылась лицом в ухоженную, лоснящуюся гриву. На коня в этот момент было больно смотреть: он словно и дышать перестал, настолько был доволен. «Умеет же моя дама укрощать жеребцов», – пошутил я про себя, вскакивая в седло.

      Бросив взгляд в соседнее стойло, отметил, что альта уже на коне. И когда только успела? Ещё секунду назад стояла в обнимку со своим скакуном, а тут раз – уже на нём. Из конюшни мы выходили след в след – кони стадные животные, и только это помогло мне не столкнуться с норовом своего скакуна ещё в помещении. Городок мы миновали на лёгкой рыси, держась всё так же, друг за другом; зато за воротами резко разошлись в стороны. Мне очень хотелось скакать с женщиной бок о бок, ощущать на расстоянии вытянутой руки её плечо – ну, или что поинтересней, – но сейчас это было неразумно. Слишком норовистый конь мне попался, его нужно было сначала хорошенько приструнить; а то с него станется, начнёт выяснять отношения с собратом. Ударить же лицом в грязь рядом с прекрасной дамой