Немногие для вечности живут… (сборник). Осип Мандельштам

напыщенная ода?

      Советовать я не берусь,

      И бесполезны отговорки,

      Но взбитых сливок вечен вкус

      И запах апельсинной корки.

      Ты все толкуешь наобум,

      От этого ничуть не хуже,

      Что делать, самый нежный ум

      Весь помещается снаружи.

      И ты пытаешься желток

      Взбивать рассерженною ложкой,

      Он побелел, он изнемог –

      И все-таки еще немножко.

      И, право, не твоя вина –

      Зачем оценки и изнанки, –

      Ты как нарочно создана

      Для комедийной перебранки.

      В тебе все дразнит, все поет,

      Как итальянская рулада.

      И маленький вишневый рот

      Сухого просит винограда.

      Так не старайся быть умней,

      В тебе все прихоть, все минута.

      И тень от шапочки твоей –

      Венецианская баута.

Декабрь 1920

      «Мне Тифлис горбатый снится…»

      Мне Тифлис горбатый снится,

      Сазандарей стон звенит,

      На мосту народ толпится,

      Вся ковровая столица,

      А внизу Кура шумит.

      Над Курою есть духаны,

      Где вино и милый плов,

      И духанщик там румяный

      Подает гостям стаканы

      И служить тебе готов.

      Кахетинское густое

      Хорошо в подвале пить, –

      Там в прохладе, там в покое

      Пейте вдоволь, пейте двое,

      Одному не надо пить!

      В самом маленьком духане

      Ты обманщика найдешь.

      Если спросишь «Телиани»,

      Поплывет Тифлис в тумане,

      Ты в бутылке поплывешь.

      Человек бывает старым,

      А барашек молодым,

      И под месяцем поджарым

      С розоватым винным паром

      Полетит шашлычный дым…

1920, 1927, 7 ноября 1935

      «Возьми на радость из моих ладоней…»

      Возьми на радость из моих ладоней

      Немного солнца и немного меда,

      Как нам велели пчелы Персефоны.

      Не отвязать неприкрепленной лодки,

      Не услыхать в меха обутой тени,

      Не превозмочь в дремучей жизни страха.

      Нам остаются только поцелуи,

      Мохнатые, как маленькие пчелы,

      Что умирают, вылетев из улья.

      Они шуршат в прозрачных дебрях ночи,

      Их родина – дремучий лес Тайгета,

      Их пища – время, медуница, мята.

      Возьми ж на радость дикий мой подарок –

      Невзрачное сухое ожерелье

      Из мертвых пчел, мед превративших в солнце.

Ноябрь 1920

      «За то, что я руки твои не сумел удержать…»

      За то, что я руки твои не сумел удержать,

      За то, что я предал соленые нежные губы,

      Я должен рассвета в дремучем акрополе ждать.

      Как я ненавижу пахучие древние срубы.

      Ахейские мужи во тьме снаряжают коня,

      Зубчатыми пилами в стены вгрызаются крепко,

      Никак не уляжется крови сухая возня,

      И нет для тебя ни названья, ни звука, ни слепка.

      Как