Великий пир. Александр Валерьевич Волков

можешь аккуратнее?! – не унимался верзила с волевым лицом. – Нам за этих далов кураторы Дмитрия головы открутят!

      – Тут яма на яме! Да и что с этими тварями станется?!

      Верзилы погрузили далов в прицеп, а затем с легкостью поставили его на колеса, почти не утрудившись, будто игрушечный. Такая сила произвела сильное впечатление, сначала хотелось обратиться к ним за помощью, но интуиция меня насторожила. Отползая назад, я случайно зацепил небольшой камень. Он шумно покатился с холма, я стиснул зубы и сморщился.

      – Слышал? – верзила с повязкой на глазу насторожился. Я прозвал его Олаф.

      В руке Олафа материализовался жуткий зазубренный меч, в остром лезвии блеснул лунный свет, клинок испускал мрачное магическое свечение, внушавшее необъяснимый страх. В этот момент в движке вертолета заработала турбина, со свистом втягивавшая воздух, лопасти со свистом набирали скорость, и совсем скоро раскрутились. Пилот прибавил шага, увеличив обороты двигателя, в воздух взметнулась пыль, птицы улетели с насиженных мест.

      – Да мало ли, что там? – ответил Арнольд, перекрикивая вертолет (так я окрестил того, что с волевым лицом) – Каян какой-нибудь, или черт. Полетели уже. Не люблю я рядом с разломом тереться. На нелегалов наткнемся еще, опять с бумажками возиться будем, пытки устраивать. Мне это нафиг не надо.

      Они загрузили прицеп в вертолет, и, когда он улетел, я чувствовал себя озадаченно. Противоречиво смотрелись какие-то антихристы в демонической броне и грузовой вертолет. Я решил быть очень осторожным, особенно после заявления Арнольда о нелегалах (коим я, без сомнений, являлся) и пытках.

      Вдали раздался мужской крик настолько душераздирающий, что у меня мурашки по спине пробежались. После недолгих раздумий любопытство взяло верх, я отправился в сторону крика, перешагивая ямы и проходя мимо свежих пней. Кто-то усердно добывал тут древесину. Возможно, поблизости был поселок.

      Я выглянул из-за дерева, увидев подвешенного на цепь парня на ветке метрах в десяти от меня. Одет он был в земную гражданскую одежду, джинсы да полосатая майка. Нога парня была распорота, из страшной раны лилась кровь. Миловидная девушка, совершенно обнаженная, стояла рядом с ним, с аппетитом глядя на жертву. Маникюр у дамы был так себе, состоял из не очень ухоженных, но определенно острых когтей. Девушку я сразу окрестил именем Мэри (та, что кровавая).

      – Не надо, – парень забрыкался, зазвенев цепью. – Я же ничего тебе не сделал! Я не знал, что сюда нельзя! Если бы я знал, то остался бы в пустыне, и не беспокоил бы!

      – Ну что ты, что ты, – Мэри погладила парня по щеке. – Наоборот очень хорошо, что ты пришел, – лицо парня побледнело от ужаса, Мэри полоснула его когтями по торсу, с треском разорвалась одежда, из открывшейся раны рекой потекла кровь. Парень взвыл и отчаянно забился, стараясь вырваться. Мэри жадно присосалась к кровавому ручью, лицо ее изобразило блаженство.

      Сердце ухнуло, едва не остановившись от страха. Я открыл рот в беззвучном крике, желая сказать нечто вроде: «Что ты делаешь,