.

раздавил сердце вампира, оно лопнуло, как воздушный шарик, брызнув кровью, вампир обмяк. Смахнув убитого с руки, валфорец направился ко мне.

      – Не волнуйся, про тебя я не забыл, – сказал валфорец, окончательно развеяв надежду на выживание.

      Он бросился на дом, пытаясь ворваться в него. Я застыл на месте, не зная, что делать. Дом трусило ударами мощных лап, со стен сыпалась кухонная утварь, по ногам волнами проходила вибрация. Мое сердце трусливо колотилось, перегоняя наполненную адреналином кровь.

      Я все еще не мог поверить в происходящее и просто стоял посреди комнаты, совсем не соображая, что делать. Стена треснула под тяжелой лапой, деревянные щепки посыпались на пол вместе с застоявшейся пылью. В трещине я увидел блеснувший глаз хищника и оскаленную зубастую пасть. Сердце пропустило пару ударов. Захотелось притвориться мертвым, захотелось провалиться сквозь землю. У меня не было никакого желания оказывать сопротивление, да я и не знал, как сопротивляться. Валфорец с легкостью разорвал несколько вампиров, что уже было говорить обо мне?

      Валфорец разъяренно ломился в трещину, вскоре просунул в нее голову, став яростно щелкать челюстями и воображая, как рвет меня на кусочки. Бревенчатая стена была тонким препятствием, мешавшим врагу реализовать задуманное, но она уже трещала по швам. Колени дрожали, руки отказывались слушаться, но кое-как мне удалось вернуть над собой контроль. Усилием воли я вывел организм из ступора, схватил попавшийся под руку мясницкий нож, стал с воплями рубить монстра по черепу. Вопреки ожиданиям не брызнуло даже капельки крови. Единственное, что мне удалось сделать, так это сбрить с тигриной головы шерсть, парившую теперь в воздухе как пух. Клинок отскакивал от кожи монстра, отдавал в ладонь мощной отдачей, на лезвии появлялись сколы с трещинами. Мои нелепые атаки вызывали у валфорца скорее раздражение, чем боль.

      Он с разгона, свирепо рыча, жестко таранил стену, заставляя ее трещать по швам.

      Замечательно, подумал я, выбросив нож, ставший напоминать кривые зубы семидесятилетней старухи. Надо было просто молча умереть на улице, но теперь отступать было поздно. Я приготовился бежать к двери, как только валфорец ворвется в дом. Нужно было точно просчитать этот момент. Если я выбегу слишком рано, то тварь достанет меня на улице, а если слишком поздно, то окажусь под обломками. Там моя смерть станет вопросом времени. Голодный валфорец разгребет завалы и достанет меня очень быстро.

      Я лишь оттягивал неизбежное и прекрасно понимал это, но желание действовать не слабло. Я цеплялся за каждый миг, цеплялся за любую возможность выживания, потому что очень хотел домой.

      Там теплая кровать, там шумные вечеринки, там роскошь, лишаться этого совсем не хотелось. Стоило вообразить, как я влачу жалкое существование в незнакомых грязных землях, меня брала оторопь. Не готовили меня к такому, ох не готовили.

      Меня вообще ни к чему не готовили.

      Услышав, что валфорец снова брал разгон для тарана,