Большие воды. Мадлен Л`Энгл

над девушкой.

      – Да, мы по-прежнему братья, хотя и выбрали разные пути.

      – И ты уверен, что твой путь лучше? – В голосе Махлы прозвучало пренебрежение.

      Аларид печально покачал головой:

      – Мы не судим. Серафимы выбрали остаться пред Ликом.

      – Но вы стоите слишком близко, чтобы разглядеть его! Нефилимы стоят дальше и видят лучше. – Аларид посмотрел на нее, и голос девушки на мгновение дрогнул. – Да. Угиэль рассказал мне.

      Аларид медленно поднялся во весь рост. Он на миг привлек ее к себе серебряным крылом, и Махла почувствовала запах звездного света. Потом серафим отпустил ее:

      – Ты не забудешь нас?

      – Как я могу забыть вас?! Ты был моим другом с того самого момента, как Иалит взяла меня приветствовать рассвет и я встретила тебя и Ариэля!

      – В последнее время ты не ходила приветствовать рассвет.

      – Ну… я постигала ночь.

      Аларид наклонился и поцеловал девушку в темную макушку. А потом медленно побрел прочь, в пустыню. На песок беззвучно падали слезы.

      Махла опустила голову. Когда же она подняла взгляд, то увидела лишь улетающего пеликана, и вскоре он затерялся среди звезд.

      Иалит вихрем ворвалась в шатер их семьи:

      – Махла обручилась с нефилимом!

      Никто не обратил на нее внимания. Ее родители, братья и невестки лежали на козьих шкурах, ели и пили вино, сделанное ее отцом из раннего винограда. Несколько каменных ламп наполняли шатер теплым светом. Даже слишком теплым, подумала Иалит. Ни через открытый полог, ни через отверстие в крыше почти не проникали дуновения воздуха. Луна уже садилась, и видны были лишь звезды. Иалит огляделась в поисках Иафета, своего любимого брата, но не нашла его. Возможно, он все еще искал брата того молодого великана из шатра ее дедушки.

      Мать Иалит что-то размешивала в деревянной миске и была полностью поглощена этим занятием. У ног ее спал упитанный мамонт с длинной лоснящейся шерстью.

      Кого-то стошнило – наверное, Хама, у него всегда был слабый желудок, – и запах рвоты мешался с запахом вина, мяса в горшке, шкур в шатре. Иалит была привычна ко всем этим запахам. Она лишь отметила про себя, что Хам лежит навзничь на груде шкур и что лицо у него бледное. Хам и так-то был самым светлокожим в семье и самым низкорослым – Матреда утверждала, что он родился на целую луну прежде срока. Ана, его рыжеволосая жена, опустилась на колени рядом с Хамом, предлагая ему вино. Хам вяло отстранил кубок, потом привлек Ану к себе и чмокнул в пухлые губы.

      Иалит подошла к Матреде, своей матери. Повторила:

      – Махла обручилась!

      Матреда искоса взглянула на нее:

      – Она еще недостаточно взрослая.

      – Мама! Ну конечно достаточно!

      – Достаточно для чего? – Внимание Матреды было приковано к миске.

      – Чтобы обручиться!

      – С кем на этот раз?

      – Ни с кем из наших. Это нефилим.

      Матреда вздрогнула, но продолжила рассеянно мешать.

      – Махла изменилась. Она больше не моя веселая