Большие воды. Мадлен Л`Энгл

он был где-то еще в оазисе. – Иафет взял руку жены и прижал к своей щеке. – И с ним дурно обошлись. Он почти без сознания. Это ужасно!

      Ана заглянула через плечо Иалит:

      – Ты точно уверена, что он человек?

      Иафет задумался:

      – Они сказали, что они близнецы, но я думаю, что близнецы – это люди.

      – Со всеми этими крылатыми существами, которые шатаются вокруг и ухлестывают за дочерьми человеческими, уже трудно понять, кто человек, а кто нет, – пробурчал патриарх и посмотрел на Оливему, но без злости.

      Оливема снова коснулась лба Денниса, и тот открыл глаза и вздрогнул.

      – Тихо, тихо. Я не причиню тебе вреда. – Она посмотрела на Иалит и Иафета. – Рог единорога забрал часть его жара, но он все еще очень горячий. Иафет, когда ты видел его, он был так же плох?

      Иафет покачал головой:

      – У него была солнечная болезнь, сильнее, чем у Сеня, но не такая!

      – Вы говорите, этих великанов двое? – спросил патриарх.

      – Двое. Совершенно одинаковых. Я оставил того, который зовется Сенем, в шатре дедушки Ламеха. – Иафет чуть виновато посмотрел на отца. – А после пошел искать этого вот. Я искал всю ночь, сдался – и надо же, он у нас в шатре!

      – Мы никогда не видели двух одинаковых людей. Давайте пошлем кого-нибудь к дедушке Ламеху, чтобы убедиться, что этот не тот, – предложил Хам.

      – Ты что, мне не веришь? – возмутился Иафет.

      – Просто хочу убедиться, – ответил Хам.

      – Я сам сперва никак не мог поверить, – уже спокойнее сказал Иафет.

      Тут в их разговор вклинилась Оливема:

      – Его нужно обмывать водой, чтобы кожа была прохладная и влажная.

      – Вода! – воскликнула Матреда. – Даже мамонтам стало трудно вынюхать воду! Но у нас много вина.

      – Только не мое вино! – взревел патриарх. – Женщина! Ты себе не представляешь, как тяжко я тружусь на винограднике!

      – Я представляю, – кротко заметил Иафет. – Я работаю там с тобой.

      Оливема чуть нахмурилась:

      – Боюсь, вино не годится.

      – Хиггайон брызгал водой из дедушкиного кувшина на Сеня, – сообщил Иафет. – Думаю, это помогло. – Он посмотрел на Селу, снова умостившуюся у ног Матреды.

      Ана искоса взглянула на болезненно бледного Хама, потом на распростертое тело Денниса:

      – Не будь он такой ободранный, так был бы просто красавчик.

      Элишива, жена Хама, приземистая и рассудительная, с пышными черными кудрями и темными спокойными глазами, фыркнула:

      – Не лезь к нему, Ана. Ты же видела: единорог подошел прямо к нему. Хоть он и великан размерами, но он еще почти ребенок. И он дрожит. Ему страшно.

      – В любом случае никто его больше не тронет! – яростно бросила Матреда.

      Иалит взглянула на мать с благодарностью.

      Отец фыркнул:

      – Женщины! Вечно меня изводят женщины с их добрыми делами. Матреда кормит любого лентяя-попрошайку, который придет к шатру, а Элишива помогает ей следить, чтобы горшок с супом не пустел.

      – Люди не по своему желанию бедны и голодны, – спокойно сказала Матреда. – Мы вполне в состоянии