Эхо. Пэм Муньос Райан

разбитой губы Фридрих с трудом выговорил:

      – Гензель.

      Директор усмехнулся:

      – Господин Шмидт, у него нет соседа. Никто, кроме него, не сидит за его партой. Так кто такой этот Гензель?

      Отец знал кто. Фридрих и дома постоянно воображал, что с ним разговаривает – с умным Гензелем из сказки «Гензель и Гретель», который вместе с сестрой спасся от злой колдуньи и выбрался из темного и опасного леса. Гензель был его другом. Фридрих мечтал стать таким же храбрым, как он.

      – У мальчика есть воображение! – заорал отец.

      – Ваш сын – необычный ребенок. Возможно, он дефективный, – сказал директор.

      – В одном вы правы, – сказал отец. – Он – необычный ребенок. Но если вы посмотрите на его оценки, то увидите, что он не дефективный. Впрочем, я пришел не за тем, чтобы спорить. Я пришел сообщить вам, что с этого дня сам буду его обучать. А в конце учебного года вы организуете ему экзамены и найдете учителя, который сможет их провести.

      Улыбка сползла с лица директора:

      – Это неприемлемо!

      Отец стукнул кулаком по директорскому столу:

      – Неприемлемо то, что сделали с моим сыном ваши ученики! Я готов обратиться к вашему начальству.

      Директор насторожился. Он взял со стола папку и раскрыл:

      – Ну, если вы так ставите вопрос… Вижу, его врач – доктор Браун. Я напишу доктору письмо, попрошу направить мальчика на психиатрическое освидетельствование. Подозреваю, с ним еще многое не в порядке, помимо того, о чем мы сейчас говорили. Для таких, как он, имеется специальное учреждение. Дом неблагополучных детей.

      – Это лечебница для душевнобольных! – воскликнул отец.

      Фридрих крепче прижался к нему. Элизабет рассказывала о таких заведениях, куда запирают сумасшедших и отнимают у них всю одежду, кроме нижнего белья. Неужели его правда могут отправить туда за то, что он дирижирует воображаемым оркестром и понарошку разговаривает с придуманным другом? У него заболела голова.

      Голос отца дрожал от гнева:

      – Все только потому, что он не такой, как другие? Хватит, с вами невозможно разумно разговаривать!

      Он обнял Фридриха за плечи и вывел из кабинета. В коридоре толпились ученики.

      Фридрих видел, как на него таращатся, и слышал обрывки фраз.

      – Уродец наш уходит из школы… Дурачок… Ему место в зоопарке…

      Что с ним теперь будет? Элизабет весь день в школе, отец – на фабрике. Оставят его дома или запрут в лечебницу?

      Когда они вышли на крыльцо, Фридрих подергал отца за рукав.

      Отец наклонился к нему.

      Фридрих прошептал ему на ухо, прикрываясь ладошкой:

      – Отец, куда меня отправят, если я такой ужасный, что мне нельзя учиться в школе?

      На глазах отца выступили слезы. Он поцеловал Фридриха в лоб:

      – Не волнуйся, я все улажу. Пойдем, нужно заглянуть на фабрику… Объяснить, почему я сегодня не вышел на работу.

      Фридрих сидел снаружи, пока отец в конторе разговаривал с какими-то начальниками