Эланус. Урсула Познански

от этого давления внутри. Паскаль вполне подходил для этого, и, кроме того, он был здесь.

      – Я пустил за Линдой дрон и заснял ее с каким-то типом. Я подумал сначала, что это был Арон. Я был там сегодня. По всей вероятности, это дом преподавателя.

      – Ты пустил дрон?

      – Да.

      – А дом принадлежит умершему преподавателю?

      – Точно, ему.

      Паскаль выдвинул вперед нижнюю губу – Йона уже заметил за ним эту его привычку, когда они вместе занимались математикой. Вероятно, это было признаком того, что тот напряженно о чем-то думает.

      Следуя внезапному порыву, Йона присел на корточки перед кроватью и вытащил алюминиевый чемоданчик. Он открыл его:

      – Это Эланус.

      Выражение лица Паскаля изменилось с задумчивого на восхищенное:

      – Боже мой, вот это крутая штука. Откуда она у тебя?

      – Сам сделал.

      – Ты серьезно? С ума сойти. А… почему ты назвал его Эланус? Йона снова закрыл крышку чемодана.

      – Это название одного очень редкого вида ястребов. Мне показалось, что оно подходит – он обладает острым зрением, быстро летает и преследует свою жертву до конца. – Он пожал плечами. – Или, по крайней мере, пока не сядет аккумулятор.

      В глазах Паскаля появилось удивление иного рода.

      – Я думал, ты умеешь только решать задачи.

      – Сейчас я очень хотел бы, чтобы это было именно так. Тогда я не послал бы Эланус вслед за Линдой. И скорее всего, не стал бы писать эти глупые письма.

      Паскаль наклонился вперед:

      – Да что, черт возьми, в этом такого плохого?

      Йона точно знал ответ на этот вопрос, но не хотел произносить ни слова. Даже если бы он не написал эти сообщения, то Лихтенбергер все равно мог бы умереть. Но тогда ему не пришлось бы ломать себе голову, есть ли во всем этом часть его вины.

      Он пошел к письменному столу и поднял крышку ноутбука, спрашивая одновременно у самого себя, как получилось, что он все это просто доверил кому-то, кого вообще не знал. Вероятно, потому, что Паскаль ко всему, что он делал и говорил, относился непредвзято.

      Йона одним кликом открыл документ и прочитал, что он написал. Вид напечатанных черным по белому букв наполнял письмо ужасным смыслом. В нем чувствовалась гораздо большая угроза, чем он предполагал, когда писал его.

      – Ты думаешь, никто не знает, что ты делаешь? Но ты ошибаешься. Никакие шторы не защитят тебя, и не стоит так краснеть. Я знаю твой секрет. Но, возможно, тебе повезет, и я сохраню его.

      – Круто. – В голосе Паскаля звучало уважение. – Да, у меня на твоем месте тоже заболел бы живот.

      С одной стороны, Йона надеялся, что Паскаль не придаст значения тому, о чем узнал, и уверит его, что никто не воспримет это серьезно. С другой стороны, он был рад, что смог поделиться своей проблемой.

      – Ты сказал, что у тебя было три таких записки. Одну ты всунул Линде, а кому остальные?

      Только услышав вопрос Паскаля, Йона осознал, что обе эти записки, спрятанные у первых попавшихся студентов, вполне могут иметь последствия.

      – Двум