Эланус. Урсула Познански

замолчала, снова прислушиваясь к своему собеседнику и качая головой – на этот раз резкими, нервными движениями.

      «– О, боже, нет! Не говори так. Пожалуйста. Мы справимся с этим».

      Йона увеличил изображение лица Линды. Фонари освещали дорогу так хорошо, что он даже смог увидеть темные следы, которые слезы и потекшая тушь оставили на ее щеках.

      «– Ну, может, я и ошибаюсь. Но даже если и нет, мы можем…»

      Видимо, собеседник прервал ее, она сжала губы и с силой покачала головой:

      «– Мы выдержим это, вместе выдержим. Скажи, где ты, и я приду к тебе… Нет! Давай обсудим все спокойно, может, речь идет совершенно о другом».

      Она провела рукой по лицу, сползла по стене на землю и сидела на корточках съежившись, так, как будто хотела сделаться невидимкой.

      Йона обозначил неприятное чувство, охватывающее его все больше и больше, как угрызения совести. Неужели его новость стала причиной такой реакции Линды? Если да, то он должен поговорить с ней начистоту и объяснить ей, что своей писаниной он просто ткнул пальцем в небо. Что это была шутка, розыгрыш. Что не было повода поднимать по такому случаю панику.

      Но, может быть, речь шла вовсе не о его глупой записке, и тогда своим признанием он просто стал бы посмешищем на долгое время. Телефонный разговор был явно окончен. Линда все еще сидела на корточках у стены и потерянно смотрела на свой телефон.

      Ну давай, сказал сам себе Йона. У тебя есть ее номер, ты можешь позвонить ей, сейчас, немедленно. Ты даже можешь наблюдать за ней во время разговора, снимать на камеру то, как ты с ней разговариваешь. Ты, может быть, сможешь уберечь ее от бессонницы сегодня ночью. И возможно, она объяснит тебе, что плохого было в этих твоих парах строк.

      А может, и нет.

      Его признание своей вины сделало бы очередной круг, и он снова стал бы подонком. Линда вчера уже унизила его, и у него действительно не было никакого желания переживать это во второй раз.

      Нет, он просто подождет до завтра. Вероятно, тогда все уляжется. А если нет, то у него все еще была возможность внести ясность во все происходящее. Может быть, обстоятельства сложатся так, что Йона сможет сохранить свое лицо.

      Он снова переключил дрон на автопилот и направил его домой. Подумал о том, что нужно еще раз просмотреть запись, но все-таки передумал.

      Не хотелось снова и снова испытывать угрызения совести. Плюс ко всему завтра, спустя какое-то количество времени, он смог бы разобраться в том, что было сказано сегодня.

      Эланус оставил кампус позади себя и летел над едва освещаемыми домами и почти безлюдными улицами.

      Йона открыл ему окно, как если бы открыл дверь вернувшейся домой собаке.

      На короткий, безумный момент он позавидовал Линде. Он хотел бы, чтобы в его жизни был кто-нибудь, кому он мог позвонить и открыть свое сердце.

      Ну хорошо, у него есть родители. Но не стоило даже заикаться о том, чтобы они узнали, что их сын шпионит за людьми с помощью дрона. Они были очень любезны и милы, и это всегда было большой проблемой. Они имели полное право на такого же