Девушки сирени. Марта Холл Келли

и взял мой багаж.

      – Герта, даже не поздороваешься? Целый год тебя не видел.

      Все-таки он меня запомнил.

      Фриц вел машину, а я украдкой поглядывала на него. Он по-прежнему был привлекательным, что отмечали все представительницы женского пола в университете. Высокий голубоглазый пруссак с ухоженными черными волосами. Тонкие черты лица говорили о его аристократическом происхождении. Впрочем, выглядел он усталым. Я обратила внимание на темные круги под глазами и подумала о том, насколько изматывающей может быть работа в женском исправительном лагере.

      Мы съехали на Фриц-Ройтер-штрассе и поехали через небольшой городок Фюрстенберг. Ветер шевелил мои короткие волосы, и это было приятно. Вдоль улиц стояли коттеджи с крышами из дерна. Типичная старая Германия. Как сценки на шварцвальдских часах с кукушкой.

      – Гиммлер, когда приезжает, а он приезжает часто, останавливается в Фюрстенберге. Знаешь, он ведь продал рейху землю под Равенсбрюк. Озолотился на этой сделке. Видишь лагерь, вон там за озером Шведтзее? Его совсем недавно построили… Герта, ты что, плачешь?

      – Нет, это от ветра.

      Фриц оказался наблюдательным. Трудно было сдержать эмоции, проезжая по Фюрстенбергу, – когда я была ребенком, родители возили меня точно в такой же городок на рыбалку. Он был таким красивым и неиспорченным. Квинтэссенция Германии, то, за что мы сражались.

      Я вытерла глаза – не хватало еще, чтобы комендант счел меня размазней.

      – Фриц, который час? Я не могу опоздать.

      Фриц выжал газ и повысил из-за рева двигателя голос:

      – Кёгель, в общем-то, неплохой человек. До войны держал в Мюнхене ювелирный магазин.

      Мы поехали вдоль озера, и вслед за нами неслось облако пыли. Когда Фриц свернул, я оглянулась на озеро и еще раз восхитилась красотой оставшегося позади Фюрстенберга и силуэтом церкви с высоким шпилем.

      – Ты будешь пользоваться успехом у врачей, – заметил Фриц. – Доктор Розенталь любит блондинок.

      – Я не блондинка, – возразила я, хотя мне было приятно, что он так считает.

      У меня поднялось настроение: я ехала вместе с Фрицем и у меня вот-вот должна была начаться новая полоса в жизни.

      – Скоро прибудем. Чистокровная немецкая девушка здесь редкость. Славянками уже все пресытились.

      – Обожаю своих сифилитиков.

      Фриц улыбнулся:

      – Я всего лишь вношу свой вклад в репопуляцию Германии.

      – И так ты кадришь девиц?

      Фриц на секунду дольше, чем требовалось, задержал на мне взгляд и этим выдал свой фривольный настрой. Я подумала о том, как мне повезло, что я одна из очень немногих женщин-докторов рейха. Это давало мне особый статус. Фрицу Фишеру не пришло бы в голову подобным образом флиртовать с какой-нибудь домохозяйкой из Дюссельдорфа.

      Пожалуй, стоит отрастить волосы. Он точно будет сражен, если я стану самым квалифицированным врачом в лагере.

      Мы проехали мимо группы исхудалых женщин в полосатых платьях. У всех наблюдалась прогрессирующая стадия мышечной атрофии. Женщины всем своим жалким весом наваливались на металлические