Нет рецепта для любви. Евгения Перова

есть? Мне страшно неловко, но такое чувство, что я не ел дня два.

      – Еда-а? – протянула Киви, как будто понятия не имела, что это такое. Она открыла холодильник и осторожно в него заглянула. – Сыр, йогурты, трава какая-то. Будешь?

      – Ну, сыру я бы съел. А супа нет? Или еще чего посущественней?

      – Су-упа? Нет. А еще чего-нибудь… Что-то тут в морозилке есть.

      – А какое оно?

      – Замороженное. Если ты думаешь, что я буду готовить тебе еду, ты глубоко заблуждаешься. Я не умею готовить.

      – Не умеешь? – поразился он. – А что же ты ешь?

      – Что бог пошлет.

      – Ну и ну! А яиц там нет?

      – Есть.

      – О! Давай я омлет, что ли, сделаю.

      – Делай.

      Он зажег газ и сам произвел ревизию холодильника, добыв черствый сыр, яйца, упаковку йогурта, масло и вялую петрушку. Разбил яйца, вывалил туда йогурт, посолил и взбил вилкой. Не найдя терки, порезал помельче сыр, заодно и петрушку и смешал все вместе. Киви смотрела с интересом.

      – Учись и запоминай: чтобы получился хороший омлет, сковорода должна быть горячей, а масло – холодным. Вот так.

      – Здоровско! Давай уже есть.

      – Да ты же не ешь?

      – Ты все перепутал – я не готовлю. А съесть – всегда пожалуйста. Или тебе для меня омлета жалко?

      – Для тебя – ничего не жалко.

      – То-то же.

      Они с чувством съели омлет. Уже по собственной инициативе он обследовал морозилку и выловил оттуда кусок какой-то рыбы. Мясо тоже было, но размораживать его долго, а рыбе необязательно до конца оттаивать – он чувствовал, что на одном омлете не протянет.

      – Слушай, а вдруг ты повар? – спросила Киви, дожевывая кусок хлеба, которым до блеска вытерла тарелку.

      – Все может быть. Давай ты съездишь в «Гусарскую балладу» и заберешь мою куртку, а я приготовлю обед?

      – Во-первых: мы не знаем, где эта «Баллада». Во-вторых: очень надо мне утруждаться. И что я там скажу? Здравствуйте, я ваша тетя? В-третьих…

      – Ты скажешь: «Мой муж (на слове «муж» Киви нервно дернулась) вчера тут перебрал и забыл куртку». Предъявишь номерок. Я бы сам съездил, но в чем я поеду? На улице же холодно.

      – Все равно мы не знаем, где это.

      – Это верно…

      Они помолчали. Какая-то мысль зашевелилась у него в голове. Можно же… как это называется…

      – Послушай, а нет этого, как его… компьютера? Интернета?

      – Компьютер? Компьютер-то есть. И Интернет есть. Слушай, а ты не придуриваешься, а? Если ты ничего не помнишь, откуда ты знаешь про интернет? И как омлет делать? И про «Матрицу»?

      – Да не придуриваюсь я, как ты выражаешься. Я про себя ни хрена не помню! Про себя! А все остальное – пожалуйста: семью восемь – пятьдесят шесть, Волга впадает в Каспийское море, лошади кушают овес.

      – Ну ладно, извини. Давай попробуем влезть в Сеть. Только я все равно не поеду. Пошли.

      Они перебрались в комнату – не ту, где он спал на диване, а в другую, где тоже было полно книг и загадочных картин. Художница она, что ли, Наполеон-то? Или этот, как его? Пифагор! Киви включила компьютер, он уселся перед монитором.