Нет рецепта для любви. Евгения Перова

стеклу и керамике? Как это?

      – Реставрирую разные стеклянные и фарфоровые штучки – бокалы там, тарелки, изразцы, горшки какие-нибудь археологические. И стекло всякое. Даже елочные игрушки раз склеивала! В общем, размах крыльев с Античности до наших дней.

      – А разве стекло было в Античности? Я думал, его не так давно изобрели. В восемнадцатом веке, что ли…

      – Да ты что! Стекло – очень древнее изобретение. Еще в Египте было известно, а то и раньше.

      – А как ты это делаешь? Реставрируешь?

      – Ой, слушай, ну что я тебе в два часа ночи буду ликбез устраивать?

      – Ладно, потом расскажешь. А как ты стала этим заниматься?

      – А-а… – Киви махнула рукой. – Случайно вынесло. Я в нашей компании самая никудышная…

      – Это почему же? – возмутился Артём.

      – Сам посуди: Пифагор кандидат наук и вообще гений, Наполеон в аспирантуре, Катерина медицинский окончила, сына родила. А ее Кирюха уже старший сержант, представляешь? Ему повышение в награду дали – он какого-то важного преступника поймал. Все люди как люди. А я… Я даже не знала, что мне после школы делать. У Катерины родители врачи, она по их стопам пошла. Наполеон вся в искусстве. Нет, я тоже искусство люблю, но в меру. В общем, поступила в одно учебное заведение – экономика, менеджмент, всякое такое. Потом бросила…

      Киви вдруг сильно помрачнела и замолчала – Артём смотрел с тревогой. Она вздохнула и продолжила:

      – Ну вот. Наполеон меня в музей пристроила, сначала лаборанткой, потом я в реставрацию прибилась. Я вообще люблю руками что-нибудь делать: и вязала, и бисер низала, да много чего. А стекло всегда нравилось, особенно цветное. У нас дома кувшинчик был красного стекла, так я его прямо обожала. Но никогда не давали – разобьешь. На верхней полке стоял. Раз родителей дома не было, я и полезла за кувшинчиком. Разбила, конечно. Влетело мне! Но пробочка не разбилась. Я все детство с ней носилась, даже под подушку прятала. До сих пор жива! Мой талисман. Посмотришь сквозь нее, и мир кажется таким прекрасным… и совсем не страшным… – Киви вдруг очнулась, увидела, какими глазами смотрит на нее Артём, и покраснела: – Почему я тебе все это рассказываю?

      – А что такого? – удивился Артём. – Я бы тебе тоже что-нибудь рассказал, но ты же видишь – я пока только имя вспомнил.

      Внезапно зазвонил телефон, и они все, включая крысу, дружно подпрыгнули.

      – И кто это звонит в такое время, третий час уже.

      – Кто-кто… Наполеон, кто ж еще!

      Киви некоторое время слушала верещание Наполеона в трубке, выражение лица у нее было ироническим. По ее ответным возгласам Артём пытался понять, о чем речь.

      – Ну конечно. Как же, как же. Да ладно!

      – Ты представляешь? – Киви повесила трубку. – Эта зараза не сказала нам самого главного. Ты думаешь, почему она тебя пригрела? Она тебя раньше видела. И не один раз: в метро, на улице, в магазине. Глаз на тебя положила. Она думает, ты живешь где-то здесь, в этом районе.

      – Вот это да!

      – Слушай, а что, если тебе завтра… то есть уже сегодня… походить вокруг? Вдруг ты вспомнишь?

      – А если нет?

      – Попробовать-то