Нет рецепта для любви. Евгения Перова

что мальчикам она нравится.

      – А ты вообще молчи! Понимал бы что. Ладно, не хочешь такую красивую кофту – не надо. На работе продам. Стараешься для нее, стараешься. Никакой благодарности.

      – А ты не старайся. Оставь меня в покое раз и навсегда. Я сама разберусь.

      – Как же, разобралась одна такая. Нет, вы только посмотрите на нее! Мышь серая.

      – Галюнечка, ну что ты… – опять влез отец.

      – Не встревай! Ты мусор вынес? Ладно, пошли ужинать. Мышь, ты идешь?

      – Я попозже поем.

      – Ага, йогурты свои будешь лопать? И так худая – одни кости, без слез не взглянешь. Ну, пойдем, не капризничай. У нас сегодня курочка, запеченная на картошечке, жирненькая такая. Капустки достану квашеной, помидорок. Пойдем, дочунь.

      – Не надо мне твоей курицы! Опять станешь куском попрекать…

      – Ну и сиди на йогуртах. Скоро вообще одна тень останется.

      И мать выплыла из комнаты, а отец, виновато улыбнувшись, быстро чмокнул дочку в макушку и побежал следом. Дочка всхлипнула – редкая отцовская нежность пробивала сквозные дыры в ее защитных доспехах. Киви была очень похожа на отца, только характером потверже, поэтому с бо́льшим успехом противостояла сокрушительному материнскому напору. Утром Киви с огромным облегчением сбежала из дому к подруге, где ее ждал сюрприз в лице таинственного незнакомца…

      Раздался звонок в дверь. Шариков залаял и ринулся в прихожую, крыса юркнула под плиту, а кошка Гамлет насторожила уши.

      – Ура! – закричала Наполеон.

      – А это еще кто?

      – Это обещанный врач, Катерина Полякова! – ответила Киви, тоже слегка оживившись.

      Катерина ворвалась как цунами. Она была рослая, пышная и жаркая: куртка нараспашку, белый халат расстегнут, в вырезе розовой кофточки видна сдобная грудь, слегка прикрытая фонендоскопом.

      – Ну, что тут у вас?

      – Кать, представляешь, он ничего не помнит! И в обморок упал почему-то. Я давление померила – ничего особенного, сто двадцать на восемьдесят.

      – Понятно. Что пили, товарищ?

      – Да не помнит он ничего!

      – Не помню я ничего…

      – Так, давайте всё сначала.

      – Ну, в общем, Наполеошка вчера вечером гуляла с Шариковым. Видит – на лавочке сидит этот товарищ и пытается прикорнуть. На улице – мороз, а он в одной рубашоночке.

      – Ага, хорошенький такой!

      – Ну ты Наполеона знаешь. Короче, она привела его домой. Говорит, спиртным от него не пахло. Ночь он проспал, а утром – вот, ничего не помнит.

      – С ума от вас сойдешь! Как можно приводить домой совершенно незнакомого человека, да еще в непонятном состоянии? Ладно, Наполеон, а ты-то куда смотрела?

      – Я тут при чем? – взвилась Киви. – Я только утром пришла. Наполеошка в Питер уезжает, Пифагор в Лондоне, а меня она вызвала за зверьем присматривать.

      – Хорошенькое приобретение для вашего зоопарка. Вот только такого зверя вам и не хватало. Хотя бы Пифагор