Васёк Трубачёв и его товарищи. Все повести. Валентина Осеева

головой одеялом.

      «Притворюсь, что сплю, – тоскливо думал он. – Может, отец до завтра отложит».

      Из второй комнаты дверь была приоткрыта. Там горела ночная лампочка и слышались голоса. Сердитый бас отца заглушался тихим, спокойным голосом мачехи – Екатерины Алексеевны. Петя приподнялся на локте и прислушался. Но слов не было слышно. Потом скрипнула дверь. Петя упал на подушку и, стараясь ровно дышать, крепко зажмурил веки. Екатерина Алексеевна, в мягких туфлях, со свечкой в руке, заглянула за щирму.

      – Он спит, – шёпотом сказала она, прикрывая рукой свечу и возвращаясь к отцу. – Видишь, он спит!

      – Знаю я его штучки! Спит! Нашёл кого обманывать! – загремел отец.

      Кровать затрещала под его грузным телом. Петя съёжился в комочек.

      – Григорий, я тебе последний раз говорю… я тебе серьёзно говорю! – раздался взволнованный голос. – Если ты когда-нибудь тронешь его хоть пальцем, ноги моей не будет в твоём доме. Я знать тебя не хочу! Я тебя возненавижу, понимаешь?

      – Да что ты волнуешься, на самом деле? Что, я его хоть раз пальцем тронул? Всё только обещаю… а следовало бы разок проучить!

      – Гриша, никогда я не позволю…

      – Ну-ну, не волнуйся, Катюша! – снисходительно усмехнулся отец.

      – Я не волнуюсь, а просто сейчас же уйду. И я не шучу, ты знаешь.

      – Да замолчи ты! Сказал – не буду! – рассердился отец. – Но уж если он пакости какие-нибудь будет делать, справляйся с ним сама.

      – И справлюсь! У тебя помощи не попрошу.

      Петя с широко открытыми глазами сидел на постели и слушал.

      «Не выдержит он – побьёт меня когда-нибудь… И она уйдёт… уйдёт… уйдёт… – с отчаянием думал он, зарываясь в подушку и обливая её горячими слезами. – Не буду я один здесь жить! Не буду без неё…»

* * *

      Утром Петя проснулся рано и сразу вспомнил вчерашнее.

      «Так вот она какая! – думал он про мачеху. – Надо сейчас же Кольке рассказать!»

      Он вскочил, оделся и побежал на кухню. Екатерина Алексеевна пришла со двора с пустым ведром.

      – Колонка испортилась, – сказала она соседке. – Теперь, пока починят, насидимся без воды.

      – Я принесу. Я знаю где! – радостно сказал Петя, хватая пустое ведро.

      – Колька! Колька! – забарабанил он в окошко Мазина. Тот отодвинул занавеску и просунул в форточку заспанное лицо:

      – Выпороли?

      – Наоборот. Она не дала, – прижимая к груди ведро, сообщил Петя.

      – Ну?

      – Вот тебе и «ну»! Так его пугнула, что держись!

      Русаков, оглядываясь во все стороны, передал товарищу подслушанный вечером разговор.

      – Так вот оно что… – поднимая брови, протянул Мазин.

      Он сидел на подоконнике в одной рубашке, с всклокоченной головой.

      – А чего же тебя черти чуть свет по двору носят? Я думал, ты после порки бегаешь, – зевая, сказал он.

      – Нет, я с ведром… Как бы не увидели нас вместе, – забеспокоился Петя. – Я пойду, Мазин.

      – Ну, иди! А я посплю ещё, – задёргивая занавеску, сказал Мазин.

      Петя