Пленных не брать!. Виктор Бурцев

ему даешь подзатыльник, а большие ребята идут за него заступаться. И правильно, не трожь маленьких.

      – И ты здоров, земеля, – в унисон ответил я.

      – Чего к нашим девкам ходишь? Со вчера ждем. Цени интеллигентное обращение – дождались, пока от девок уйдешь.

      – Мы тебя знаем, ты на Роторном живешь, – сказал второй.

      Это уже хуже. Ладно, приходите, ребята, на Роторный, там разберемся.

      – И что? Что у вас девки, купленные? Или важные детали от них отвалятся?

      – А хоть бы и так. Некрасиво. Хотя бы бутылку выставил, мы ж культурно, всё понимаем. Девок-то нам не жалко.

      Люблю культурный разговор, но вот эти морды не просто так здесь стоят. У меня в кармане есть какая-то мелочь, на бутылку им, может, и хватит... Хотя ни хрена.

      – Ни хрена, ребята, – сказал я, прислоняясь спиной к стене. – Приходите к нам на Роторный, и мы вас не тронем. И девки у нас есть.

      – Не хочет земеля с нами разговаривать, – заключил хлипкий.

      Очевидно, это было сигналом к действию, потому что остальные стали подтягиваться ко мне. Чтобы не терять зря времени, я приложил хорошенько хлипкому и еще какому-то уродцу в солнцезащитных очках. Четверо остальных попытались взять меня в коробочку, но я не отрывался от стенки, чем весьма осложнил их задачу. Бойцы они оказались липовые и в основном мешали друг другу. Один, на свою беду, вытащил нож, но я его выбил, успел подхватить и хищно завертел лезвием в воздухе. Так я оттуда и вышел – пятясь и отмахиваясь ножом. Урла за мной не последовала – ссали против ножа. Дети, ой дети!

      Возле памятника ходил давешний ара. Он, кажется, узнал меня и приветливо заулыбался.

      – Эй, ара! – сказал я. – Курить продашь?

      – Курит продам. Какой табе курит, папырос, сигарет?

      – Сигарет. «Мальборо».

      – Ай, дорогой сигарет!

      Ара полез во внутренний карман пальто. Я здраво рассудил, что сигарет и впрямь дорогой, не стал рассусоливать и двинул ему в челюсть, а потом добавил ногой, когда он уже валялся на асфальте. Чемодана при нем не случилось, но вот из карманов я выгреб довольно много денег и несколько пачек разных сигарет, презервативов и жвачки.

      Ара хрюкал, булькал кровью, ворочался, но встать не пытался и за ноги не хватал, видать, получал уже горячего. От парка ко мне бежали двое сородичей поверженного, но явно опаздывали. Или разумно не спешили. Я тоже, ничуть не торопясь, побросал презервативы наземь (за ненадобностью), повернулся и потрюхал к набережной с чувством восстановленного собственного достоинства.

      2

      У меня дома сидел дядя Хорек и читал подшивку «Собеседника» двадцатилетней давности. Вернее, не читал, а искал фотографии голых девок.

      – Привет, Валерик! – обрадовался он, шамкая беззубым ртом. – А я вот жашел гажетку почитать...

      – Читай, дядь. Жрать хочешь?

      – Не откажалшя бы.

      Я без лишних слов вручил ему буханку хлеба и две банки сгущенки, купленные в коммерческом магазине. У ары, как выяснилось, я изъял что-то около пяти миллионов плюс двадцать долларов. К подарку я добавил