Пленных не брать!. Виктор Бурцев

бы, – протянул Коля. – Лучше всех уколов. А то как кроль, моркву и траву жру.

      На очередном переходе я догнал Москаленко и сказал:

      – Товарищ капитан, у меня сегодня день рождения. Тридцать.

      – И что? – спросил он, скосившись.

      От него пахло одеколоном. С собой, что ли, носит? Не видал, но не удивлюсь.

      – Вечерком посидеть бы. Выпить немного.

      – И выпить есть?

      – Есть.

      – И что?

      – Да закуски бы спроворить. Лес крутом, зверье непутаное... Опять-таки есть что-то надо.

      – Есть надо... – задумчиво сказал капитан. – А ну как не добудешь никого?

      – Добуду, – уверенно сказал я. – Зайца паршивого, но пристрелю.

      Однако зайцев не попадалось. Пару раз кто-то незаметный с шумом взлетал из кустов, а больше никакой дичи, как назло. Я вернулся с пустыми руками и виновато посмотрел на спутников.

      – Да ничего, – сказал Москаленко. – Запросто. Так посидим.

      – Так неинтересно... – сморщился пылавший жаром Коля.

      – Цыганы ежиков вроде едят, – подал голос придурок Васюня.

      – Пош-шел ты... – буркнул Коля.

      – Тихо... – Костик поднял палец. Все умолкли, переглядываясь.

      – Слышите? – спросил Костик.

      – А что? – недоуменно выпучил глаза Васюня, шевеля своей распухшей мордой.

      – Жабы... – торжественно произнес Костик.

      Жаб, а вернее, лягушек мы ловили подручными средствами – кто майкой, кто руками, кто (а именно Васюня) черпал зеленую воду сапогом. Огромная мелкая лужа с теплой жижей приютила их сотни и тысячи. Длительное время обитавшие в тишине и покое амфибии с истошным кваком метались в разные стороны, а мы пихали их в вещмешки.

      – Хватит! – крикнул Москаленко, который принимал участие в лягушиной охоте наравне со всеми.

      Я от него подобной прыти не ожидал, но капитану, видать, самому наскучило командовать да тупо топать по лесным тропинкам.

      Мы замерли, переводя дух. Коля, с которого и жар-то слетел, поднялся с колен посередине лужи и спросил:

      – А про запас? Когда еще такой заповедник встретится.

      – Ты их что, вялить собрался? – спросил Москаленко.

      – Зажарить впрок...

      – Не парься. В любой болотине наловим, а жаренка твоя тут же стухнет. Верно, доктор?

      – Верно, – подтвердил Блошкин. – Усремся потом.

      – А от свежей жаренки ничего не будет? Французы небось не таких едят... – сказал я.

      – Они ж чистенькие. – Доктор выбрался на бережок и тщательно отряхивал с ног ряску. – Вот жабы, которые в огороде живут, тех есть нельзя. А этих, зеленых – на здоровье. Диетическое мясцо.

      Коля с сожалением бросил в воду последнюю лягуху, которая, так и не осознав привалившего счастья, поплыла прочь прятаться, и вылез на берег. За ним последовали остальные.

      – Ого! – удивился лейтенант, заглянув в мой мешок. – Центнер мяса!

      – Да тут жратвы – одни лапки, – недовольно пробубнил Коля, выжимая штанину. – А они махонькие, это ж не бройлеры. Вон американские ноги куриные – с �