Пленных не брать!. Виктор Бурцев

закуски разберемся, – скомандовал я и сунул недоеденный хлеб в карман.

      Дрозд обрадовано поскакал за выпивкой, а я пошел наружу.

      Дождь все еще шел – слабенький и тепленький. Видно, скоро погода на поправку пойдет... Напротив, у покосившегося забора, степенный и благообразный мужик в дерматиновом плаще кормил сеном лошадь. Лошадь, запряженная в очень приличного вида, зеленую телегу, косилась на меня умным черным глазом и вкусно хрумкала. Сельский, наверно, мужик, из зажиточных – вон, и телега у него какая, и кобыла вроде не сдыхает, и ног у нее сколько природой положено...

      Через тучки неожиданно ударило солнышко, и мир – включая меня самого, правильную лошадь, зеленую телегу и степенного мужика – показался мне на редкость милым и добрым. Наверное, докторова выпивка заработала на полную мощность.

      – Отец, у тебя курить не найдется? – совсем растаял я, обращаясь к мужику. У таких махра всегда имеется, самосад.

      Мужик сунул лошади еще пук сена и вычурно спросил:

      – А х... не хочешь ли?

      – Экий ты, отец, серьезный, – удивился я. – Пожалел божьему человеку папироску.

      – Этаких божьих людей полезно на деревьях за ноги вешать, – ответствовал мужик, после чего повернулся ко мне дерматиновой спиной, ясно давая понять, что разговор окончен.

      Я хотел уже объяснить этому долбаному фермеру, что ему следует и чего не следует позволять себе в городской черте, но кто-то потряс меня за рукав. Это был лучезарный Дрозд.

      – Ну, пойдем, что ли?

      – Ты чего, хотел мужику звезды дать?

      – Опомнился, – буркнул я.

      Мы топали по расползшемуся асфальтовому тротуару вниз по улице Героя России Кадырова. Когда я совсем маленькой соплей тут бегал и в окна женской бани кварталом ниже подсматривал, улица называлась не то Космонавтов, не то Полярников, сейчас уже не помню... И те и другие теперь на хрен никому не нужны.

      – А что я? Я подошел, ничего не заметил... Может, вернемся? Отхерачим мужика, полезное что заберем.

      – Свалил уже небось мужик. Да и правильно, что не сунулись: у крестов этих чего только под сеном не запасено. Из автомата полоснул бы, и вся звезда.

      Мимо проезжали редкие автомобили, в основном ведомственные. В облезлых, допотопных «Жигулях» скучал милиционер, который вроде должен был следить за движением, но в связи с почти полным отсутствием такового не знал, чем заняться, и потому пристал к нам.

      – Ну-ка стоять, – сказал он, с кряхтеньем вылезши из машины. – Куда идете?

      – Гуляем, – ответил Дрозд.

      – Пьяные?

      – Ага. В отделение заберешь? В вытрезвитель, может быть?

      – Нужны больно... Тихо себя ведите.

      Милиционер попался старенький и унылый, прекрасно понимал, что ничего с нами не сделает и попросту не справится, даже если мы начнем вести себя не тихо, а громко, но привык за годы службы соблюдать приличия и призывать к этому других.

      – Хорошо, товарищ старший лейтенант, – сказал я. – Можно нам идти?

      – Идите.

      – Надо было ему по