Любовница смерти. Борис Акунин

перед ней двери в самое что ни на есть избранное общество, и на Петю она теперь смотрела гораздо ласковей, чем прежде.

      А он рассказывал дальше.

      – Главный в кружке – Просперо. Человек, каких мало – даже не один на тысячу, а один на миллион. Он уже очень немолод, волосы все седые, но об этом сразу забываешь, столько в нем силы, энергии, магнетизма. В библейские времена такими, наверное, были пророки. Да он и есть вроде пророка, если вдуматься. Сам из бывших шлиссельбуржцев, много лет просидел в каземате за революционную деятельность, но о прежних своих воззрениях никогда не рассказывает, потому что совершенно отошел от политики. Говорит: политика – это для массы, а все, что массовое, красивым не бывает, ибо красота всегда единственна и неповторима. С виду Просперо суровый и часто бывает резким, но на самом деле он добрый и великодушный, все это знают. Тайком помогает деньгами тем из соискателей, кто нуждается. Он раньше, еще до крепости, был инженером-химиком, а теперь получил наследство и богат, так что может себе это позволить.

      – Кто такие «соискатели»? – спросила она.

      – Так называются члены клуба. Мы все поэты. Нас двенадцать человек, всегда двенадцать. А Просперо у нас – дож. Это все равно что председатель, только председателя выбирают, а тут наоборот: дож сам выбирает, кого принимать в члены, а кого нет.

      Коломбина встревожилась:

      – Но если вас должно быть непременно двенадцать, то как же быть со мной? Я получаюсь лишняя?

      Петя таинственно произнес:

      – Когда один из соискателей венчается, на освободившееся место можно привести нового. Разумеется, окончательное решение принимает Просперо. Но прежде, чем я введу тебя в его дом, ты должна поклясться, что никогда и никому не передашь того, что я тебе поведал.

      Венчается? Освободившееся место? Коломбина ничего не поняла, но, конечно, сразу же воскликнула:

      – Клянусь небом, землей, водой и огнем, что буду молчать!

      На нее заоборачивались с соседних скамеек, и Петя приложил палец к губам.

      – А чем вы там занимаетесь? – перешла на шепот умирающая от любопытства Коломбина.

      Ответ был торжественен:

      – Служим Вечной Невесте и посвящаем Ей стихи. А некоторые, избранные счастливцы, приносят Ей и высший дар – собственную жизнь.

      – А кто это, вечная невеста?

      Он ответил коротким, свистящим словом, от которого у Коломбины сразу пересохло во рту:

      – Смерть.

      – А… а почему смерть – это невеста? Ведь среди соискателей есть и женщины – та же Лорелея Рубинштейн. Зачем ей невеста?

      – Это только так говорится, потому что по-русски «смерть» женского рода. Само собой, для женщин Смерть – Вечный Жених. У нас вообще всё очень поэтично. Для соискателей Смерть это как бы la belle dame sans merci, Прекрасная Дама, которой мы посвящаем стихи, а если понадобится, то и самое жизнь. Для соискательниц же Смерть – Прекрасный Принц или Заколдованный Царевич, это смотря по вкусу.

      Коломбина сосредоточенно наморщила лоб:

      – И как же свершается обряд венчания?

      Тут