Голубиная книга анархиста. Олег Ермаков

Фасечка, – лепетала Валя, – Фасечка, я не знала, я же не знала.

      – Что ты не знала? – орал он в ярости, скаля зубы и нацеливая острый свой нос ей прямо в лицо, словно собираясь всадить его, как клюв. Но бросая ее и снова бегая взад-вперед.

      – Н-ничего, н-ничего, Ф… Фасечка-а-а…

      Вася резко остановился.

      – Как ничего?.. Совсем ничего?

      Она закивала, роняя крупные горючие слезы.

      – Н-ничего. Софсем. Фася.

      Вася задумался, потирая нос.

      – Но ты сказала… сказала… это… что мы на ферме?

      – Да, – ответила она, кивая и всхлипывая.

      Вася молча ходил взад-вперед. Остановился.

      – Давай сюда мобильник, – потребовал он.

      Валя испуганно глядела на него.

      – Мобильник.

      – Фасечка…

      – Я сказал… Или мобильник, или выметайся. Хотя – нет, можешь оставаться с новозеландцами. А я ухожу.

      И он начал тут же собираться. Хотя все уже было собрано: рулон бумаги в рюкзаке. Оставалось взять спички, лампу, может одеяло, нож. Топор. Кастрюлю или чайник.

      – Ммм… ы-ы-ы, – хныкала Валя.

      – Потому что твой Мюсляй, зараза и дерьмо, ошивается около попов, – ожесточенно говорил Вася. – А мне дело и шьет попяра, понимаешь? Отец Никита. Хых-хы-хи-хихи… Какой он мне отец? Я вообще не знаю отца. Мамаша Гиппопотамиха нагуляла с кем-то… Специально, чтобы было кому под старость ложку супа поднести. Ну, пускай теперь сама себе подносит. Они все заодно. И если какая-то зацепка есть, а она есть – перехват моего звонка сюда, в город, Никкору, он свадьбу приехал снимать, и я ему позвонил, чтобы стрельнуть немного деньжат… Так вот и ниточка. Или сам Никкор проболтается в Москве ребятам. Что, мол, видел Васю-анархиста. Это я и есть. И поп Никита со следаком помчатся сюда. Сначала в город, разнюхают, что мы с тобой под собором встретились, а там этот Мюсляй, зараза. Он и заложит окончательно. На ферме, мол.

      Вася схватил рюкзак. Валя тоже встала и в накинутом одеяле пошла к выходу.

      – Куда? – спросил Вася.

      – Я здесь не остануся, Фасечка. Не, не. Я с тобой. На мобиблу. – И с этими словами она протянула ему мобильник.

      Вася еще медлил.

      – Возьми, пожалуйста, ну, ну, пожалуйста, – говорила Валя. – Она твоя, бери, бери, на. Ты же хотел фоткать сны. Вот и фоткай, а я не умею совсем. Твоя мобибла, – повторяла она, произнося это слово на свой лад.

      Она сунула мобильник ему в карман. И взяла со стола лампу. Они вышли из вагончика.

      – Погаси лампу-то, – сказал Вася. – Заметят.

      – Фу! Фу!

      Валя дула в стекло, усердно раздувая щеки. Наконец огонек угас. Они стояли возле вагончика. В чистом небе уже проглядывали звезды.

      – Куда пойдем, Фасечка? – бодро спросила Валя.

      Вася озирался. Задирал голову.

      – Вон Большая Медведица. Вон Малая. В ее хвосте Полярная звезда. Там север.

      – Туда?

      – Нет. Нам надо наоборот – на юг. – Он повернулся и указал в мглистые поля. – Туда… Проклятье. Мы даже не запаслись провизией. Хлеба нет. Только заварка. Соль. Спички… Надо было хотя бы поужинать