Голубиная книга анархиста. Олег Ермаков

/ На востоке звезда воссияла – / Народился Спаситель, Царь Небесный. / … – Тут она как будто съела слово. – …во убожестве приложился, / Во убогих яслях возложился, / Никто про его, света, не ведает. / Спроведали персидские цари…

      И в это время на улице послышались громкие голоса, крики, смех и вдруг захлопали петарды, в вышине начали вспыхивать звезды фейерверков. Валя и Вася смотрели в окна. На их лицах мерцали отсветы.

      – Совпало, – сказал Вася.

      – Эти-то бесятся, – ответила Валя. – А пастухи и персидские цари ликовали.

      Вася промолчал.

      – И чего кричат? – продолжала Валя. – Не вешать ли и стрелять? Они и стреляют, обезьяны на джипах.

      Покричав и порадовавшись фейерверкам, все снова ушли в дом. Но вскоре совсем поблизости от вагончика раздались голоса, мужской и женский.

      «Какой-то сарайчик». – «Да». – «Пойдем туда». – «Нет». – «Почему нет?» – «Может, это хлев». – «Да нет, скорее какая-то подсобка… Ну-ка».

      И кто-то подергал дверь, потом звякнул замком. Глаза Вали в темноте сверкнули.

      «Закрыто, черт!..» – «Ладно… Прохладно. Пойдем в дом». – «Нет, нет… Давай… иди… ну…» – «Ах, перестаньте, Геннадий Иванович». – «Ну, ну… чего ты?..» – «Тут мокро, холодно, Геннадий Иванович… И вдруг кто-то придет?» – «Да ладно, козочка, ну иди давай, ты же козочка, а?.. Иди… юбочку так… так… ну… ну…»

      На стену надавили.

      «Геннадий Иванович… вы… вы… как же… Лучше уж в машину». – «Нет, на воле… нет, здесь… На природе… Люблю…» – «Так грязно… И холодно…» – «Это хорошо… хорошо… Она мать-земля… Давай, ну, давай, козочка… козочка».

      Послышался нервный, но мелодичный смех. Потом кряхтение и ритмичное громкое дыхание. И тут Валя чем-то грохнула в стену. Наступила мертвая тишина.

      – Что за хрень!.. – воскликнул придушенно мужчина.

      – Кто здесь? Кто? – спрашивала женщина.

      К окну кто-то приник. Валя накрылась одеялом с головой. Вася тоже.

      – Ничего не видно, – проговорил мужчина.

      – Пойдемте, пойдемте отсюда, Геннадий Иванович, пожалуйста.

      – Я еще разберусь… что тут за бункер Гитлера.

      Шаги удалялись. Все стихло.

      – Вальчонок, – прошептал Вася.

      – Чиво? – отозвалась Валя.

      – Чем это ты?

      – Поленом.

      – Зачем?.. Нас могут найти, зараза, проклятье.

      – Забоялася, что этот боров завалит дом.

      – А если сейчас вернутся с факелами, фарами, прожекторами?

      Валя молчала.

      – Нет, я думаю, ты полная дура. А я дурак, что связался с тобой. Чего ты вообще ко мне прицепилась? Сидела бы себе спокойно в нищебродском скиту на горе посреди города. Давала Мюсляю. Генералу.

      – Он старичок. И ничего я не давала…

      Автомобили разъезжались поздно. В небо ударил еще один фейерверк.

      И все стихло. Вася и Валя ждали, когда Эдик отопрет замок, но он не приходил. Валя зажгла лампу и начала возиться с дровами. Вася сидел неподвижно, потом не выдержал и пошел к ведру, ударил сильной струей. В вагончике пахло мочой. Вася отобрал у Вали нож и сам настрогал лучин,