Разбойник Чуркин. Том 3. Возвращение. Н. И. Пастухов

не отвечали.

      – Ну, Василий Васильевич, как скажешь, ехать, или нет?

      – Поезжай, это, кажись, не Калистратыч, – ответил тот.

      Вышел пересёлок; ехавшие за разбойниками приостановились у дорожки, идущей влево; кучер слез с саней и начал отпрягать лошадей и ставить их в запряжку, чтобы ехать гуськом.

      – Знать, в сторону им нужно, – проговорил Осип, оглядываясь назад.

      – А что такое?

      – Гуськом запрягают, напугали только нас.

      Чуркин так же оглянулся и, удостоверившись, что опасности никакой нет, положил револьвер в карман.

      – А ты уж и струсил! – сказал он своему кучеру.

      – Чего трусить? Все равно, чему быть, того не миновать, – ответил тот и пустил коней рысью.

      Снова начался лес сосен, стоявших как гиганты на корню целые столетия; до них ещё не коснулась рука истребителей богатства края; тихо, спокойно стояли они, даже ветер не тревожил их.

      – Экий лес-то какой красивый! – заметил Осип, дав лошадкам передохнуть на несколько минут.

      – Хорош, – ответил ему разбойник.

      – Так хорош, кажись, в нём бы и остался.

      – Соскучишься: голод-то не свой брат, селений близко нет, поживиться нечем.

      – А за счёт проезжающих?

      – Ну, это ещё как придётся, небось, знаешь пословицу то: «один в поле не воин».

      – Как не знать! слыхал кое от кого.

      Разговор прекратился, кони вновь понеслись.

      Вечерело; лес кончился; вдали показалась соборная колокольня Ирбита; Чуркин и каторжник устремили на неё глаза.

      – Ну, вот и город, – показывая вперёд рукою, сказал Осип.

      – Вижу, что город, да какой-то у него норов? – шутя ответил разбойник. – Нужно нам быть во всем аккуратными, а главное, не вмешивайся ты в разговор, слушай, сиди и молчи, – прибавил он.

      – Кажись, я того и держусь.

      – То-то, что нет; слово, брат, – сам знаешь, – не воробей, выпустишь и не поймаешь.

      – Нельзя же мне и немым быть, как бы обидевшись, – проворчал каторжник.

      – Никто тебя и не заставляет, говори: «да, не знаю», вот и всё.

      – Ну, хорошо, так и будет.

      – Эй! держи правее, дай нам разъехаться, – кричал какой то проезжий, в овчинном тулупе, ехавший навстречу.

      – Что ты с возом, что ли? можешь и сам остановиться, – отвечал ему Осип, продолжая шажком пробираться вперёд.

      Чуркин молчал и ждал, что будет дальше.

      Ехавший на встречу остановился; Осип прикрикнул на лошадей, они подались вперёд, сани зацепили за другие, встречные и сдвинули их в сугроб; проезжающий начал браниться, каторжник показал ему кулак, тем дело и кончилось.

      Стемнело, когда разбойники достигли города и поехали по Банковской улице; в конце её Чуркин спросил у одного бородача, переходившего улицу.

      – Любезный, где бы нам постоялый двор отыскать?

      – К речке Нице поезжайте, там найдёте, – ответил тот и пошёл своей дорогой.

      Приехали к указанному месту и, действительно, нашли там целую линию постоялых дворов, около